— Но как нам это сделать?
Он поднял вверх стопку папок.
— Продолжать искать. Здесь что-то должно быть.
Несколько минут мы просматривали школьные записи, записи врачей и копии табелей успеваемости. Я нашла ещё газетные вырезки. Заголовок «Малыш пропал. Найден в магазине игрушек» привлек моё внимание.
— Послушайте вот это, — сказала я, просматривая статью в поисках важных деталей. — Когда ей было три года, Чалис исчезла из песочницы, где играли трое детей. Никто не мог сказать, что видел, как она ушла сама или кто-то её увел. Через несколько часов полиция обнаружила её в отделе мягких игрушек местного детского магазина, в десяти кварталах от парка. Владелец не видел, как она вошла с кем-то, и камеры наблюдения не зафиксировали вход через дверь. — Я просмотрела остальное. — Это был магазин, который часто посещала мать. Она сказала, что Чалис любила большие игрушки львов и тигров.
— Таких ещё много, — проговорил Вайят. Он поднял что-то с печатью Фонда защиты детей. — Она также исчезла из своего детского сада шесть раз в течение четырех месяцев. Как и раньше, никто не видел, как она уходила, и никто её не забирал. Её всегда находили на детской площадке, вдали от других детей.
Мы встретились взглядами поверх листов бумаги. Он думал о том же, что и я, но не решалась сказать ему об этом. Это казалось невозможным, учитывая то, что мы знали об одаренных и их ограничениях. Но не так уж и невозможно, если учесть возвращение из мертвых.
— А это вообще реально? — спросила я.
— Телепортация?
— Да.
— Теоретически, да. Практически, понятия не имею.
— Как мы можем проверить это?
— Концентрация?
Я скомкала статью и швырнула ему в голову. Комок, не причинив никакого вреда, отскочил на пол. Вайят не отреагировал, казалось, погрузившись в свои мысли. Я уставилась на стопку записей, надеясь понять смысл всего, что сейчас опасно крутилось в моей голове. Вытащила тонкую папку с печатью государственного школьного округа, расположенного более чем в ста милях отсюда. Школьные записи.
— Алекс сказал мне, что она вернулась в город два года назад, — проговорила я. — Он рассказывал, что первые несколько месяцев она была в порядке, а потом постепенно начала впадать в депрессию. Это случилось не за одну ночь, так что возвращение сюда сказалось на ней отрицательно. Она явно выросла в другом месте. Может быть, её родители переехали из-за исчезновений, и без этой связи с Пределом…
— Она потеряла свой дар, — закончил Вайят. — Который вернулся бы с её возвращением к источнику, только если она не забыла про него в детстве или имела хоть малейшее представления, как подключиться к нему…
— В конце концов, она впадает в депрессию, сама не зная почему. Становится так плохо, что она убивает себя.
— А потом ты находишь её тело, потому что, хотя она и мертва, это всё равно вход в разлом.
— Думаешь, именно так полукровки выследили нас в торговом центре? Кто-то дал им информацию о Чалис, и они следили за этим местом?
— Возможно, но маловероятно. За день до того, как это случилось, гремлины начали стирать все следы её жизни.
— Ладно, хорошо. — Я зашагала обратно к двери спальни.
— Ты куда?
— Я ещё не закончила разговор с Алексом. Продолжайте просматривать; ищите всё, что сможет нам помочь.
— Нам нужно поговорить о телепортации.
— Мы сделаем это, когда я закончу.
Я проскользнула внутрь, прежде чем он успел возразить, и заперла дверь. Больше никаких перерывов.
Алекс не двигался. Слезы оставили следы на его бледных щеках. От проколотой губы на подбородке краснело пятно. Из носа текли прозрачные сопли. Он не был похож на опасного предателя-полукровку, просто испуганный молодой человек без единого друга в этом мире.
Я представила себе похожее выражение на лице Чалис ближе к концу. Совершенно не в ладах с собой, чувствуя отчуждение и неуверенность в том, почему всё так. Она была так подавлена, что не видела выхода из колодца боли, в который провалилась. Я не нашла ничего общего с этой эмоциональной агонией и никакого сочувствия к выбору, который она сделала, — только сочувствие к ощущению себя, запертой в теле, которое не походило на её собственное.
— Алекс? — позвала я. — Это Чалис.
Он моргнул, не глядя на меня.
— Прости, что я ушла, но мне всё ещё нужно поговорить с тобой.
— Ты собираешься освободить меня сейчас?
— Скоро, но сначала, ты знаешь человека по имени Товин?
— Товин не человек, — ответил Алекс, и его поведение мгновенно изменилось. Как будто я щелкнула выключатель одним словом. Его лицо посуровело, рот сжался в тонкую линию. Малейший намек на страдания исчез. — Держись от него подальше, Чал.
— Товин хочет причинить боль тому, кто мне дорог, и я должна его остановить. Но сначала должна найти его. Ты не знаешь, где он?
— Я только слышал кое-что. Остальные, они говорили о нём. Он похож на Бугимена[7]. Он очень сильный.
— Мне нужно найти его, Алекс. — Я обхватила его щеки ладонями, поражаясь тому, какой холодной была его кожа. Холодной, липкой и грубой. — Где он?
Он выдержал мой пристальный взгляд, своим выразив отвращение.
— Ты обещаешь отпустить меня?
В другом конце комнаты, на антикварном комоде, я заметила брошенный пояс с оружием. Сверху было разложено несколько ящиков с боеприпасами. Надя, конечно, захватила с собой целый арсенал. Хорошая новость для нас, поскольку у меня не было при себе никакого оружия, кроме хрустального наконечника Хорзта. Я смотрела на оружие и надеялась, что в одной из этих коробок есть то, что мне нужно.
— Обещаю, Алекс.
— Старая мельница.
— Какая старая мельница?
— Они всё время говорили о старой мельнице, говорили, что он там был. Старая мельница. Вот что они сказали, Чал. Это поможет?
Я порылась в памяти, думая о побережье города. Никаких мельниц в голову не приходило.
— Я же сказал тебе, где он, — запричитал Алекс. На его глазах наворачивались слезы. Яркие пятна румянца пылали на щеках, выделяясь на фоне бледности. Кровь капала с его рассеченной губы на подбородок.
— Старая мельница, — повторила я.
— Отпусти меня.
Я подошла к комоду. Каждый шаг отзывался эхом, как гром. Нашла коробку с патронами с надписью «А. К.» и вставила два из них в патронник пистолета. Антикоагулянтные пули трудно было достать вне триад. Я подошла к спинке стула, на котором сидел Алекс, и подняла пистолет. Его плечи затряслись. Мой палец дрогнул.
— Прости, Алекс, — сказала я.
— Умирать больно?
У меня защипало в глазах. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, стараясь не обращать внимания на страдание в его голосе и сосредоточиться. Алекс был уже мертв; это был не он. Я останавливала чудовище, усыпляла бешеную собаку. Ни больше, ни меньше. Соври ему, пристрели его и покончи с этим.
— В первый раз было не больно, — ответила я. — Но вот всё дерьмо, ведущее к смерти, это больно.
Он склонил голову. Я прижала дуло к его затылку. Чистый выстрел, идеальное убийство, даже для вампира. Мой палец дернулся. Я не могла его сжать. Не могла решиться на убийство.
— Сделай это, Чал.
Закрыла глаза.
— Отпусти меня.
Я не могла дышать.
— Спаси меня.
Нажала на курок. Пистолет взревел. Я закричала.
Глава 25
14:00
— Это бесполезно. — Надя постукивала пальцами по клавиатуре ноутбука. — В этом городе нет никаких мельниц. Ни перерабатывающих бумагу фабрик, ни мукомольных заводов. Он соврал тебе.
— Всё равно проверь, — огрызнулась я.
Я укрылась на кухне Руфуса с банкой персиков и консервным ножом, пока Надя и Вайят занимались поисками нашей единственной зацепки. Зубья открывашки прорезали неровную дорожку вокруг края банки. Густой сироп растекся. В животе у меня заурчало. Руфусу действительно стоило чаще ходить по магазинам.