На экране компьютера появилась карта леса к северу от города. Надя подтащила мышку к месту расположения несуществующего заповедника. Черридейл-Роуд петляла вдоль берегов Анжана, минуя поворот к заповеднику и углублялась в горы.
— Здесь должна быть заправка, — указала я на место, где второстепенная дорога ответвлялась от Черридейл, в полумиле от места нашего назначения. — Вы и остальные встретите нас там в три часа ночи, полностью вооружённые и готовые к нападению.
— Подожди, кто вы и кто мы? — спросил Вайят.
— Мы — это ты и я. Мы уезжаем пораньше, чтобы провести разведку. Нет смысла планировать слепое нападение на неизвестную территорию.
— Вы оба — разыскиваемые мишени. Разве это разумно? — спросила Надя.
— Наверное, нет, но я не хочу, чтобы мы расставались. Пока мы знаем, что происходит с другим, мы можем контролировать игру. — И я могла бы удержать Вайята от поступков, основанных на его проклятой вине.
— Три часа — уже скоро, — сказал Вайят.
— Нам нужно немного отдохнуть. Не знаю, как ты, а я в последние дни почти не спала.
— И нам ещё нужно время, чтобы разобраться с твоим даром. Знаешь, телепортация может быть чертовски полезна.
— Если мы сможем найти спусковой крючок.
— У меня есть идея на этот счет. Давай поднимемся на крышу.
Я вздернула подбородок. Вайят изогнул бровь.
— Отлично. — Повернувшись, я обратилась через плечо к Руфусу: — Звони. Мы скоро вернемся.
* * * * *
Потребовалось несколько сильных толчков, чтобы открыть дверь на крышу. Ржавые петли сердито визжали. Нам удалось сдвинуть её только на три фута, прежде чем она застряла на просмоленной поверхности.
Город гудел вокруг нас. С улиц внизу доносился рёв автомобильных моторов и редкие басы. Город, казалось, никогда не спал, независимо от времени суток, что легко объяснялось его населением, которое предпочитало выходить из дома после захода солнца.
Я последовала за Вайятом по рыхлому покрытию. Это была самая странная крыша, по которой я когда-либо ходила, и представляла, что она течет, как сука, во время сильных дождей.
— Так что же станет спусковым крючком?
— Это ты мне скажи, Эви.
Я закатила глаза.
— Ты сказал, что знаешь.
— У меня те же кусочки пазла, как и у тебя. Просто сложи их вместе.
Он вновь превратился в куратора, уставившись на меня, как сфинкс, требуя разгадать загадку. Я ненавидела это. Прямые ответы были проще, но ему нравилось заставлять меня думать. Бросать мне вызов, чтобы я сама решила эту головоломку.
— Она была в песочнице с другими детьми, — вспомнила я прочитанную информацию. — Наверное, не очень весело. Чалис хотела пойти в магазин игрушек и посмотреть на своих любимых животных. Это место она любила и чувствовала себя в нём в безопасности. Ей не нравился детский сад, поэтому она вышла на детскую площадку. Она была застенчивой, замкнутой.
— По своей природе застенчивые люди склонны к чему?
Я обдумывала этот вопрос, пока ответ не пришёл сам собой.
— Она была одинока. Ты думаешь, что одиночество — спусковой крючок?
— Он вполне соответствует логике.
— Твоей логике?
— Не совсем.
— В смысле?
— И опять не отвечу прямо.
— Ну же, Вайят, ты должен научить меня, как это делать. Я не могу просто разыгрывать одиночество и надеяться, что перенесусь на десять футов. Что, если я появлюсь между стен? Это может быть болезненно.
Он вздохнул так драматично, что профессиональный актер мог бы им гордиться.
— Можешь считать это высокомерием. Заносчивым высокомерием в самом худшем его проявлении.
Я улыбнулась:
— Так что? Ты забыл засунуть свою заносчивость куда подальше, когда разбирался в этом вопросе?
Он нахмурил брови и собрался мне возразить. Я показала язык — жест, гарантированно вызывающий улыбку. Сработало.
Боковым зрением уловила тень — большую птицу, которая исчезла прежде, чем я успела повернуть голову. Слишком большая для голубя, но кто ещё? Я подумала о Данике и была поражена внезапным приступом грусти.
— Эви?
— Да? — Он что-то сказал?
— Ты чувствуешь разрыв прямо сейчас? Ты говорила, что чувствовала покалывание, как от статического электричества.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдохнула. Он был там, но более далекий, чем в Первом Пределе. Слабый намек на магию чуть ниже поверхности земли. Я ухватилась за жужжание и попыталась его притянуть. Попросила его гореть чуть ярче.
Магия игнорировала меня и оставалась далеко, бледным отблеском силы.
— Я ощущаю разрыв, — проговорила я. — Совсем слабо, но он есть.
— Используй свой спусковой механизм, чтобы притянуть его энергию. Сконцентрируйся на чувстве одиночества.
— Угу. — Трудно чувствовать себя одинокой, когда Вайят давит на меня. Но он не всегда будет рядом. В конце этого дня один из нас (или оба) будет мёртв, мы будем разлучены навсегда. Останется только один.
Слезы жгли мне глаза. Ноздри раздулись. Инстинкт подсказывал отогнать подобные мысли и оставаться позитивной, но мне нужна эта эмоция. Нужно было почувствовать одиночество. Я держалась, пытаясь представить себе жизнь без Вайята. Провести следующие пять, десять или тридцать лет без него в своей жизни. Без его голоса в моей голове.
Слабый гул обрушился на меня сверху, как водопад, пронзая с головы до ног и обратно. Волосы на руках встали дыбом. Кожа вспыхнула и казалась одновременно горячей и холодной. Каждая клеточка моего тела вибрировала, угрожая в любой момент разлететься на части и развеять меня по миру.
— Я чувствую это, — проговорила я, и слезы потекли по моим щекам. — Я подключилась, Вайят.
— Представь себе другую сторону крыши, Эви. Всего несколько футов. Пусть разрыв перенесёт тебя туда.
Я подумала о месте в десяти футах от него, рядом с краем. Смола там казалась тоньше, готовая в любой момент протереться и просочиться в дешевую квартиру внизу. Тело вибрировало. Страннейшее ощущение движения перемежалось с ослепляющей головной болью. Я пошатнулась, а затем повалилась на бок, когда мои руки не нашли опоры.
Что-то врезалось в меня. Упав с небольшой высоты, я ударилась о мягкую смоляную крышу, а сверху на меня навалилось тело. Я резко открыла глаза. Вайят смотрел вниз широко распахнутыми, испуганными глазами, с открытым ртом, тяжело дыша. Боль в голове сменилась ноющей болью между глаз.
— Что случилось? — спросила я.
— Всё сработало. Но ты немного промахнулась.
Мы приземлились на крышу, почти касаясь руками края. Десять дюймов влево, и я бы промахнулась окончательно. В животе у меня всё сжалось.
— Чёрт возьми, я чуть не убила себя.
— Нам просто нужно потренироваться.
— Тебе легко говорить.
Он устроился поудобнее, не предпринимая никаких попыток, чтобы слезть с меня. Я толкнулась бедрами. Он хмыкнул и толкнулся в ответ, дразня меня. Придурок.
— Ты собираешься слезать? — спросила я.
— Можешь и сама выбраться.
Во второй раз на то, чтобы ощутить одиночество, ушло больше времени, в немалой степени из-за Вайята. Трудно представить себя без него, когда он на мне, — это серьезно влияло на мою концентрацию.
Я подумала о нашем совместном пребывании в доме Амалии. Что, если это была наша последняя возможность быть вместе? Досада сменилась грустью. Я вцепилась в неё и погружалась, пока не открылся источник. Магия снова пронзила меня.
Лицо Вайята поблекло. Боль усилилась. Мое зрение расплылось в массу кружащихся цветов и несфокусированных форм. Я снова двинулась вперёд, но слишком поздно поняла, что не сосредоточилась на цели.
Тупая боль превратилась в острый шип мучительного страдания, пронзивший мой череп сверху донизу. Я взвизгнула. Движение прекратилось. Упав, я ударилась о прохладную гладкую поверхность и свернулась в маленький комочек. Головная боль не утихала. Она пронзила меня насквозь. В глазах вспыхивали яркие цветные пятна.