Нет!
Я потянулась к нитям разрыва, таким слабым за стеной магии, удерживающей меня. Поймала их и потянула, быстро сосредоточившись на потере и одиночестве, а затем двинулась дальше. Каждой клеточкой своего существа я ощущала, как меня вытягивает, колеблет, растягивает до предела. Я закричала, надеясь только на то, что место назначения находится подальше отсюда и от демона, намеревающегося овладеть мной.
Ударившись лицом, я рухнула на землю дрожащей кучей. Товин зарычал — сердитый звук, больше подходящий дикой собаке, чем почитаемому — и слегка безумному — эльфу-мистику. Перекатилась на левый бок как раз вовремя, чтобы увидеть, как черная капля врезалась в живот Товина и исчезла. Он застыл на месте, его постаревшее лицо исказилось гневом, замешательством. И болью.
Я села и заморгала в тусклом свете, уверенная, что за последние пять секунд он вырос на несколько дюймов. Это казалось невозможным, но это правда.
Под мелодию странно певучего крика всё его тело расширилось до размеров профессионального борца — в росте, весе и размахе мышц. Короткие седые волосы, венчавшие его голову, выпали, обнажив лысую жирную кожу. Цвет его лица потемнел до блестяще фиолетового, но не настолько, чтобы казаться лиловым. Ногти выросли и заострились. Резцы опустились на нижнюю губу. Все, что было в нём от эльфа, исчезло, кроме глаз.
Что-то ещё смотрело на меня с другого конца комнаты. Что-то злое.
— Что ты такое, чёрт возьми? — опасливо спросила я, страх душил мои слова.
— То, что ты ошибочно называешь демоном, девочка. — Его голос звучал невероятно глубоко и совершенно не по-человечески. — Мы старше Земли, были ее частью задолго до того, как твой жалкий род выполз из её чрева.
— Испорченные.
Его смех был подобен раскату грома. Пол от него завибрировал, и кусочки потолка попадали вниз.
— У нас много имён. Мы — Легион. Мы — всадники. Мы — Титаны. Мы — это болезни. Мы — миф, легенда и история. Мы — Ад, девочка, и мы возвращаемся домой.
— Только через мой труп.
— Твое мёртвое тело — то, чего когда-то желал этот эльф, но его планы контролировать нас так же безжизненны, как и он сам. Его тело мне вполне подходит. Впервые за тысячелетия я ощущаю вкус свободы и не оставлю свою семью заточённой по ту сторону Предела — не тогда, когда жизнь на Земле намного слаще.
Сумасшедшая благородная идея, исходящая от… ну, кем бы он ни был. Пришло время для этого демона, древнего, титана или просто сумасшедшего уродливого существа, вернуться через Предел обратно в ад. За меня, за Вайята, за Алекса и за всех остальных, кто умер по пути.
— Должна признать, демон, что Товин придумал отличный план. — Я сжала пальцами рукоять ножа. Мне не нужно было далеко тянуться, чтобы почувствовать силу разрыва и ухватиться за него. — Но он кое-что не учёл.
Его кустистые брови изогнулись дугой.
— И что же это, девочка?
— Меня.
Место назначения переноса было так близко, что размытие, боль и свист, казалось, произошли мгновенно — от одного конца комнаты до моего появления перед демоном в мгновение ока. Я вонзила нож ему в грудь — учитывая его огромный рост, это был почти живот — и снова перенеслась. Он взревел, оглушительный звук потряс комнату.
Пролетев по воздуху, я ударилась о противоположную стену, прежде чем заметила препятствие. Голова с размаху ударилась о грубую землю. Рухнула на пол, яркие цветные звезды вспыхнули у меня перед глазами, и я осталась лежать на боку, слишком ошеломленная, чтобы двигаться. Расслышала, как звякнул упавший нож. Шаркающие шаги. На меня упала тень. Дерьмо.
Мясистые руки сомкнулись вокруг моего горла, схватили меня за шею и прижали к стене. Больная спина запротестовала. В лёгких не осталось кислорода. Я брыкала ногами в футе над полом, не в силах найти опору. Он сжал шею сильнее. Подняв колено, я смогла ударить только о твердую, как камень, мышцу. Медленно, мучительно он душил меня, приближая к смерти. Кровь бросилась мне в голову. Головокружение распространилось. Глаза, казалось, вылезли из орбит.
Ухмыляющееся лицо демона было совсем близко от моего. Горячее дыхание разило гнилью и смертью. Похоть сверкнула в его глазах, и он растянул бледные губы в насмешливом оскале.
— Я вложу в тебя свою жену, девочка, — прорычал он. — С нетерпением жду возможности снова её познать.
Ярость пронзила меня насквозь. Собрав остатки своей энергии, остатки искр разрыва, я сосредоточилась на дальнем конце комнаты, у одного из ящиков…
…и обнаружила, что лежу, хватая ртом воздух, жадно втягивая кислород в измученное и саднящее горло под злобное рычание гибрида эльфа и демона. Это была маленькая победа. Через несколько мгновений он снова будет на мне. Голова кружилась и болела. Мое тело казалось жидким. У меня не осталось ничего, чтобы бороться с ним.
Я смотрела, как он приближается, а черная кровь из груди тяжелыми каплями ударяется о пол с каждым его шагом. Глухой стук, неожиданно прерванный — о чудеса — звуком защелкнувшейся на месте обоймы. Демон остановился и резко повернул маслянистую голову к единственному входу в землянку.
Пистолет выстрелил. Испорченный получил осколочную пулю в центр лба. Кость треснула и раскололась, а мясо разлетелось в клочья. Второй выстрел последовал за первым, и затылок демона взорвался, покрыв пол черной и розовой кровью. Я разинула рот. Он продолжал стоять, тонкая струйка крови стекала по его изогнутому носу. Глаза дико распахнуты, губы приоткрыты, ошеломлен.
Третий выстрел попал ему в горло, за ним последовал четвертый, который сломал ему шею и отсёк голову. Тело и голова упали на землю и ударились с таким звуком, словно спагетти шлепнулись на тарелку — влажные, мягкие и отвратительные.
Слава богу, триады, наконец-то, нашли дорогу вниз.
Пока я изумлялась, вся чернота из крови и тела мертвого существа, казалось, скопилась в одной луже у его оторванной шеи. Как только демон покинул тело Товина, оно вернулось в нормальное состояние — уменьшилось и вновь обрело настоящий цвет, когда все признаки Испорченного исчезли.
Черная лужа вздрогнула и закружилась, как выброшенная на берег медуза, ошеломлённая, но далеко не дохлая. Именно так, как я никогда не ожидала. Я выудила мешочек с заклинанием Амалии, ослабила шнурок и высыпала содержимое на корчащуюся тварь.
Белый порошок сыпался вниз, источая запах горчицы, крови и раздавленных лепестков роз, и, подействовал как соль на слизняка: Испорченный сморщился в ониксовый камень размером с бейсбольный мяч. И больше не двигался.
Чёрт возьми, это сработало.
В моем направлении послышались шаркающие шаги. Я перекатилась на левый бок и уставилась на черные кроссовки перед собой. И на синие джинсы над ними — не стандартная экипировка триад для штурма. Мой спаситель присел на корточки, левый рукав его рубашки был в красных пятнах.
Я сглотнула, не в силах поверить в это. Не желая поддаваться иллюзии. Я бредила, видя то, что хотела видеть, а не того, кто предстал передо мной.
Сильными руками он обхватил меня за талию и притянул к груди. Знакомое, чудесное сердцебиение мерно билось рядом с моим. Я отодвинулась, чтобы лучше видеть. Блестящие ониксовые глаза смотрели на меня поверх растянутого в радостной улыбке рта. Его щёки больше не выглядели мертвенно бледными. Как живой ток, в нём текла жизнь.
— Вайят. — Я произнесла это слово как молитву, боясь, что он исчезнет в клубах дыма.
Он кивнул.
— Это я. — Погладил меня по щеке кончиком пальца. — Не знаю, что ты сделала с моей грудью, но она чертовски болит.
Я рассмеялась и обхватила его за шею. Он был жив — по-настоящему жив, здоров и в моих объятиях. Его запах заполнил мои ноздри, его существование вторглось во все чувства. Грудь болела, но это сладкая боль. Нежная боль от раны, которая исцелялась.
Наш смех смешался, и мы обнялись. Погрязнув в дерьме, несмотря ни на что, мы всё-таки смогли выйти чистыми с другой стороны. Чистые, живые и вместе.
— Волшебный мешочек Амалии сработал, — проговорила я.