– Удивительно, что Продавцы позволили узнать их сущность, – сказал Лихачев. Неодобрительно глянул на меня, порылся в кармане, протянул тонкие синие перчатки. На нем и на Наське такие уже были. – Не надо человеческой ДНК.
– Нам нельзя его выносить, – предупредил я.
Лихачев вздохнул. Негромко сказал:
– Ну… разве что чуть-чуть, а? Волосок?
– Это робот, – напомнил я.
– Но голова и руки у него похожи на органические. Даже такая мелочь… – Лихачев встал, оглядел Продавца с высоты своего роста. – Ну-ка, ассистент! Скажи, что тебя настораживает?
– Всё! – бодро выпалила куколка.
– А конкретнее?
– Что Продавцы нас сюда направили. Что кто-то смог Продавца убить, неужели у них защиты нет? Топор очень настораживает.
Топор лежал на прежнем месте, но похоже было, что его осматривали.
– Так… – подбодрил Лихачев.
– Синюха по лезвию размазана неровно, – сказала Наська. – Словно потом уже прикладывали к дырке. И дырка… – Она ткнула пальцем. – Она же изнутри! Металл выгнут наружу, а если топором бить, то должен был внутрь прогнуться!
– Вот, – сказал Лихачев довольным тоном. – Молодчина. Если вырастешь и захочешь из Гнезда уйти, то возьму на работу!
Довольная улыбка Наськи сразу увяла.
– Из Гнезда не уходят, – сказала она.
Я укоризненно глянул на Лихачева:
– У полковника явно нехватка сотрудников. Он и меня вербовал… А вы за штору заглянули?
– Нет, тебя ждали, – ответил Лихачев.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это не сарказм, они действительно ждали.
– Ну, так давайте посмотрим? – сказал я. – Всегда хотел заглянуть.
Лихачев, отвернувшись от Продавца, кивнул. Подошел к шторе, пошарил рукой, отводя в сторону. Занавес состоял из полос ткани шириной метра в полтора. Продавцы обычно проскальзывали сквозь штору очень быстро, за ней было темно и разглядеть ничего не удавалось.
Теперь стало понятно, почему. За первой шторой на расстоянии метра оказалась вторая.
– Простенько и со вкусом, – решил Лихачев, отдергивая вторую штору. Там уже было светло. Он прошел внутрь, резко остановился. Потом сказал: – Максим, иди ко мне. Анастасия, остаешься на месте!
Видимо, такое официальное обращение возымело действие, куколка даже не пикнула.
Я прошел за Лихачевым.
Эта часть Комка была просторнее. У стены стоял здоровенный, два на два метра, стеклянный куб. Передняя сторона была приоткрыта, словно дверь, хотя никаких петель я не видел, просто стекло изгибалось, как лист бумаги.
Еще там имелась койка: металлическое основание, голый белый матрас из гладкого поблескивающего пластика. Койка была узенькая, Продавец мог на ней поместиться, но вряд ли это было ему удобно. Хотя зачем вообще роботу место для сна?
Но главный сюрприз ждал нас на полу.
Там лежала женщина.
Молодая, может, немного старше меня, красивая, с длинными светлыми волосами. Крепкого сложения, не заморенная модель, но и не перекачанная спортсменка или бодибилдер. Есть такой тип внешности, про него еще говорят «настоящая русская красавица», а иногда со вздохом добавляют: «Исчезающий вид».
И судя по этой женщине – и впрямь исчезающий.
Она была мертва. Никакой крови, никаких повреждений, но одного взгляда на бледную кожу и слепо открытые глаза хватало, чтобы это понять. Одета она была в цветастый голубой сарафан и белые босоножки, чуть в стороне лежала крошечная сумочка в тон сарафану.
– Только этого не хватало… – горестно сказал Лихачев.
Присел возле тела, потрогал шею, оттянул веко, потом чуть приподнял женщине руку и зачем-то осмотрел с той стороны, которая была обращена к полу. Прижал к руке палец, надавил, отдернул. Медленно встал, глянул на меня: