– Что молчишь, подруга? О чем думаешь? – заметив её состояние, вдруг спросила тетя Шура.
– Говоришь завтра под озеро сено пойдете грести, – словно очнувшись, спросила она в ответ тетю Шуру.
– Да, надо, – подтвердила та.
– Мы ведь тоже там свой пай ещё не сделали. Дал Бог хорошо с погодой угадали, скосили вовремя. Четыре дня назад, мой скосил. Не знаю, высохло уже или нет. Хорошо бы пока на него ни одного дождика не упало, для своей коровы сгрести да в стог сметать, – поделилась мама своей озабоченностью с подругой.
– Как думаешь, высохло оно за эти дни или нет? Там ведь это лето трава – мурава, Миша говорил, плотная, – спросила она тетю Шуру.
– А то нет. Такая сушь стоит. Четыре дня, да завтра считай день. Покуда в валки сгребешь, потом в охапки, в копны, – всё шевелишь. В стог мечешь, всё на горячем сухом ветру. И сомневаться нечего, готовое будет, – убеждала она маму.
– Вот и я думаю, надо, наверное, со своим поговорить, да завтра всем тоже туда идти. А то один Бог знает, какая там дальше погода будет. Вдруг задождит, – высказала свои опасения мать.
– А как же! Может. Когда то ж эта сушь должна смениться, – подтвердила тетя Шура.
– Значит завтра все пойдут на сено, – ясно понял Коленька.
– Интересно, что мне мама завтра делать загадает. Лучше бы меня на сено взяли, чем опять дома с Витькой оставаться. Под озеро идти очень далеко, могут и не взять. Хотя прошлым летом один раз меня уже туда брали, – дальше размышлял он.
На полосе с морковью находилось ещё много людей. Заканчивая обрабатывать свои нормы, почти все из них находились уже в конце, приблизившись к канаве.
– Помогай Бог, – проходя мимо, поравнявшись, то и дело между разговорами с рядом, за канавой, идущей тетей Шурой, говорила работающим людям мама.
– Спасибо, в основном усталое, звучало в ответ.
И только от некоторых стойких, не упавших от усталости духом, за день в молчаливом однообразии труда соскучившихся по общению с людьми, лукаво намекающее, но особой надежды не питающее, в рифму звучало в ответ: "Говорил Бог, чтоб и ты помог!"
– Да вам уже немного осталось. С Божьей помощью и сами справитесь, – отвечала на такое мама.
Места купания на канавах, как и тропинки по их берегам, были четко обозначены и для всех распределены. Широкое удобное место возле мостка со шлюзом, давно облюбовали мужчины, в основном без трусов купающаяся их мелкая часть. Дальше, в стороне, при слиянии канав, за поворотом, наиболее укромное место было занято женщинами. Ещё по течению дальше, было место, где поили стада пасущихся на выгоне коров.
Получив от мамы, предусмотрительно взявшей утром с собой рыжий обмылок, Мишка и два тезки, отделившись от женской половины, направились на свою купалку.
В ней уже бултыхалось человек пять мальчишек разных возрастов.
Побросав тяпки и быстро всё с себя сняв, с разбегу плюхнулись в теплую слегка рыжеватую воду канавы. В её чистой проточной воде летом постоянно вдоволь все и намывались. С наступлением холодной погоды, – дома в корыте, пореже, обычно к какому – либо празднику. Грела мама в чугунке в печке воду, всех по порядку в корыте и мыла.
Из воды троицу вытащили проходившие через мосток мамы. Вышли на выгон. Под ногами вновь защекотал плотный ковер короткой травы. Вымытый, повеселевший и вовсе уже как бы и не усталый Коленька шагал рядом с Мишкой впереди мамы. Чисто вымытые в мягкой воде канавы русые волосы быстро просохли на легком сухом ветру и стали нежными и рассыпчатыми. Отмокшая словно в живой воде канавы рана на руке, подсохла и как бы зажила. Стала сухой, и боли уже в ней не чувствовалось.
Поравнялись с пасущимся уличным стадом. Коленька заметил, с какой любовью в глазах мама выискивала в нем свою кормилицу.
– Вон наша Галка, на краю стада спокойно щиплет травку, – словно желая подсказать маме, быстро отыскал взглядом свою корову Коленька.
Вдруг вспомнил и снова быстро перевёл свой опасливый взгляд вниз под ноги. Проходя рядом с пасущимся на лугу стадом, того и гляди чтоб не вступить в свежую коровью лепешку. А то будет, как говорил отец, всё равно, что в партию. Ощущение, – как при власти должность получил. Станет мягко, тепло и скользко, самому к плохому запаху придется привыкнуть, а для людей вонять будешь.
– Нет уж, лучше на пчелу , чем в лепешку . Хоть больно и тяжело будет. Не хочу быть вонючкой, – вглядываясь под ноги, решил Коленька.
На конце выгона, в уличном пруду, на одной его стороне купалось несколько ребят. Другая сторона пруда была местом купания уличных гусей и уток. Выскакивая из воды, мокрые ребята, бегали друг за другом по берегу. Спасаясь от погони, ныряли с разбегу в воду. Ещё издали среди них Коленька узнал детей магазинщика и Сережку, с которым учился в одном классе. Его мама работала в колхозной конторе.