– Ещё ничего не созрело, а уже начали лазит в сад. Мне ведь не жалко, у меня много, созреют пусть попросят, я дам, мне не жалко, но зачем же деревья ломать, – начал твердить своё дед.
– Просить неинтересно. Интересней самому нарвать. Да и не сложно это сделать у слепого еле ползающего деда. – Даст, два – три яблочка жадюга, а тут, раз, и целая запазуха, – на это вспомнились Коленьке ванькины слова.
– Наверное, Ванька сегодня и залез, когда мы на норме работали. Потом у него спрошу, – подумал Коленька.
– Идите сюда! – обернувшись, грозно позвал отец выглядывающих из огорода старших сыновей.
– А кого дед из моих, видел? – обращаясь к деду, тут же спросил отец.
– Ась, детки? – подставляя руку к уху, переспросил глуховатый дед.
Отец уже погромче, вновь повторил вопрос.
– Много их было, спугнул я их. Но разве ж я могу, кого поймать, – непонятное прошепелявил беззубый дед.
– Так кого я спрашиваю, из моих хлопцев ты дед видел, скажи, я ему при тебе здесь ремня всыплю, – допытывался у деда отец.
– Да подожди ты со своим ремнем. Взял моду, не разбираясь, чуть что сразу за ремень, – осадила пыл отца молчавшая до этого мать.
– Давай разберемся, их спросим, – предложила она.
–Коля весь день на моих глазах был. Мишка, пол-дня, а Иван целый день дома был, – начала вслух рассуждать она.
– Миша, Иван, что вы скажете насчет этого? – глядя в глаза сыновей, спросила мать.
– Нет, мама, я как со Старобина пришёл, так пообедал с Ванькой и Витькой и сразу к тебе на норму помогать ушёл. Я не лазил, честное слова, – начал убеждать мать в своей невиновности старший сын.
– И я, мама, не лазил. Правда, я с Витькой целый день у магазина был, – после Мишки зазвучало в Ванькиных устах. Уверенность на лицах и выражения глаз сыновей убедили мать в искренности их заверений.
– Хорошо, я вам верю, – успокоила она сыновей.
– Так что, дед, извини. Ищи своих лиходеев в других дворах, – переводя на деда, державшего всё это время у своего заросшего длинными седыми волосами уха ладонь для лучшей слышимости происходившего разбирательства, взгляд, произнесла мама.
– Ась, – всего и произнес в ответ дед и, не отнимая ладони от уха, чаще заморгал своими начинающими удивляться глазами, быстро переводя их с хозяина на хозяйку и наоборот.
– Да, скорей всего это детки наших интеллигентов. Им заняться целый день нечем, вот они так и развлекаются. А наши всегда при деле, им некогда этим заниматься, – тут же присоединился к мнению хозяйки и хозяин.
Явно неудовлетворенный результатом, дед Вуник, по – прежнему, стоял у калитки, не уходил, видимо соображая, что предпринять дальше.
– Всё, дед Вуник, извини. Разговор окончен. Иди себе с Богом. Некогда нам с тобой. У нас дел много, – видя, что старик хоть и опустил от уха руку, но не уходит, громче обычного произнесла при этом мать. Старик недовольный медленно повернулся и заковылял от двора в другую сторону.
– Идите в огород, поливайте дальше, – сказала мать, повеселевшим, видя что угроза миновала, старшим сыновьям. Те быстро направились снова в огород.
– Когда ты станешь, я тебя спрашиваю, к своим детям как к своим относиться, – понизив голос вдруг обратилась к отцу мать.
Видя, что тот опешил от неожиданности вопроса и молча вопросительно в ответ уставился на жену, продолжила.
– Ей, Богу, ты как наше государство, то ни капельки своих людей не бережет, не жалеет, словно не любит их, так и ты своих детей.
– Чуть что, не разбираясь, сразу за ремень, – напомнила отцу его ухватки мать.
– Так я ж за правду, раз виновен, получи…, – наконец, опомнившись, произнес в ответ тот.
– В чем виновен, невиновен, ерунда всё это по сравнению с любовью к своему дитяти, – не соглашалась с доводами отца мать.
– Свое дитя любить надо, вот и вся правда. А любящий родитель всегда свое дитя на людях защищает, в любой ситуации выгородит, – правым сделает, всё ему простит, а не лупить его бросится. А потом, дома, если виновно пожурить и надоумить дитя можно. И дитя, видя это, тогда тебя любить будет. В грехах своих и плохих поступках перед тобой как перед Богом каяться будет. Совесть и ум у него появятся. Когда ты поймешь это.
– Опять ты эту поповскую проповедь заладили, прервал мать отец.
Отец, как всегда в таких случаях, махнул от головы вниз рукой и, чтоб избежать дальнейшего неприятного разговора, направился вглубь двора.
– Натаскай на полив детям из колодца воды, да готовь инструмент на завтра, – бросила ему в догонку мать.
Осмотревшись после жаркой дискуссии, успокоенная, она подошла к тихо игравшему всё это время со своими деревяшками и камнями на завалинке младшему сыну, вытерла ему носик и приласкав произнесла: "Играй, играй, сынок."