— А зачем они в Хуфар поехали?
— На свадьбу. Сказал, что завтра вернется. А потом поедет к вам.
— Ко мне? — еще больше удивился Эрадж.
— Да. Он в последнее время о вас очень беспокоится. Говорит, часто во сне вижу…
— А Саме где?
— В магазин пошел. Скоро вернется.
— Ну вот! Опять я прав. Говорил же тебе: не переживай, ничего страшного пока не произошло. А ты, до реки не дойдя, сапоги снял. Всю дорогу как в воду опущенный сидел. — Хамид широко улыбался. Он говорил с Эраджем, а сам не отводил глаз от стройной фигуры Махин. — Отдохнуть бы не мешало. Устал как проклятый от этой гонки. Почти шесть часов за рулем. — Наклонившись к Эраджу, тихо добавил: — Бутылочку бы лекарства от головной боли раздобыть. И о бензине нужно позаботиться. Не забудь, что мой конек только «девяносто третий» потребляет.
Появился Саме. Его лоб был перевязан марлевой повязкой. В руках он держал большой сверток. Братья обнялись, расспросили друг друга. Эрадж с беспокойством смотрел на осунувшееся лицо Саме.
— Что стряслось?
Саме опустил голову и покраснел.
— Ну-ну. Стал джигитом, усы уже растут, а стесняешься, как красная девица.
— С дерева упал, — нехотя ответил Саме, ковыряя пальцем мозоль на ладони. — Лоб поцарапал немного.
— Оставь парня в покое. Ничего страшного, — вмешался Хамид. — Сам, что ли, с деревьев не падал? Лучше пошли его в магазин.
— Сейчас… — Эрадж достал деньги. — Купи бутылку водки.
— Уже поздно. У нас после семи не продают.
— А кто завмаг?
— Сосед наш, дядя Абдурашид.
— Скажи ему, что брат из города приехал, гостя привез, а тот без водки заснуть не может. Глядишь, и сжалится, — рассмеялся Эрадж.
Хамид полулежал на шелковой курпаче, рассеянно листая газету. Последних слов Эраджа он, кажется, не расслышал.
Саме вернулся через полчаса и бодро доложил, что магазин закрыт, завмага нет дома и никто не знает, куда он ушел. Смущенный Эрадж повернулся к Хамиду:
— Придется в район ехать. Пока Махин ужин приготовит… За полчаса обернемся.
— Не могу, дорогой, устал я. Если уж ты такой малости раздобыть не можешь, придется мне самому побеспокоиться. А то я действительно не усну.
Хамид отбросил газету и пошел к машине. Через минуту он вернулся с бутылкой.
— У нас не сельмаг! Все есть! — сказал он, небрежно бросая бутылку на дастархан. — Наливай!
— Я не мастер по этой части. Уж лучше ты сам, — отказался Эрадж и через силу улыбнулся.
Он был оскорблен. Случись это не в доме его отца, вряд ли бы сдержался. Но что поделаешь, Хамид ведь гость!
— Ты, я вижу, окончательно потерял совесть. Заставляешь гостя работать, — сказал Хамид, откупоривая бутылку.
— Какие уж тут счеты?
— Быстро ты научился разговаривать.
— С таким учителем…
Махин принесла блюдо с жареным мясом, поставила на дастархан и вернулась в кухню.
— Ну что, за благополучный приезд!
Хамид плеснул в пиалы водки, выпил залпом и пригласил взглядом Эраджа последовать его примеру.
Водка была теплая и попахивала скверным спиртом. Эрадж подозрительно посмотрел на бутылку и решил больше не пить. Хамид почему-то не стал его уговаривать. Он выпил подряд две полных пиалы. Пустую бутылку бросил на грядку с помидорами и повалился на курпачу. К мясу почти не притронулся. Пролежав некоторое время, приподнял голову и спросил:
— О бензине побеспокоился?
— Здесь ни у кого нет «девяносто третьего». В районе заправимся.
— Ладно, — недовольно покривился Хамид. — Смотри, выедем рано. По жаре всякое может случиться. А запасного колеса у меня больше нет.
— Чем раньше, тем лучше. Я сам тороплюсь.
— Твои дела и подождать могут. А вот я никак не могу опаздывать. Женщина ждет, вчерашняя… Опоздаю — не простит. И сам себя не прощу.
— А жена узнает о твоих похождениях, простит?
— Ха! Жена! Она уже все сказала, что могла. Теперь сидит и помалкивает. Заруби себе на носу: жизнь коротка. Цени мгновение! И никогда не упускай своего. И брось притворяться праведником. Я таких праведников…
Хамид пьянел на глазах. Язык с трудом повиновался ему, взгляд отяжелел, толстые губы потемнели и обвисли. Эрадж налил в пиалу чай и поставил перед ним.
— Не надо. Постели мне.
Эрадж позвал Саме. Они свернули дастархан и постелили Хамиду тут же, на топчане.
— Раздевайся, постель готова.
Эрадж приподнял Хамида за плечи, пытаясь помочь.
— Оставь, я сам… Ты думаешь… я пьян?