— Ешь, не торопись. Я еще бутербродов нарежу. Конечно, в трубе тебя кто покормит?
Сержант затравленно оглянулся на дверь, и следователь уловил страх в этом движении.
— Здесь тебя никто не обидит.
Под второй бутерброд сержант махнул еще сто грамм. Заметно порозовел, повеселел и с удовольствием закурил.
— Тебе сколько осталось? — спросил его следователь.
— Пять месяцев.
— Достаточно, — майор сочувственно кивнул головой, — а хочешь в отпуск?
— Как не хотеть?! — удивился сержант.
— Вот и хорошо. Ты мне обсказываешь все, как было с Левиным, а я обеспечиваю тебе отпуск. Лады?
Сержант побледнел и съежился.
— Не я их, — бескровными губами прошептал он.
Майор налил еще полстакана.
— Поверь, уж на тебя я никак не думал. Хотя ты даешь повод. Скажи, кто загнал тебя в трубу? Ты что-нибудь видел?
Воронин покрылся испариной, задрожал, но сумел совладать с собой.
— Это страшно, товарищ майор. Я зашел в умывальник, все было залито кровью. Оно так посмотрело на меня…
— Что мне писать в заключении? — поинтересовался следователь у друга.
Эксперт вздохнул.
— Напиши: взрыв баллона с пропаном. Больше ничего не придумаешь.
— Ладно, так и сделаю. Мальчик очнулся?
— Очнулся, — кивнул эксперт.
— Что с ним?
— Отбили почки. Представляешь, молодой парень, три дня как присягнул, и на тебе. Комиссуют скорее всего.
— Ты все-таки допускаешь мысль о неуставных отношениях? — майор налил в стакан водки, но не выпил.
— Один мой учитель постоянно твердил мне о прямой связи духовного и физического. То есть: дух создает тело. Есть критическая линия власти, перешагнув ее, человек полностью овладевает своим телом. Полностью. Понимаешь? Не зря гласит старая поговорка: если человеку все время говорить, что он свинья, он в нее и превратится.
— Это слово эксперта? — следователь принялся сливать водку обратно в бутылку, внимательно рассматривая тонкую подрагивающую струйку.
— Нет, это слово постороннего человека, выдвинувшего невозможную версию. Знаешь, чего больше всего хочет ягненок, зажатый в угол волком?
Майор Котов прервал увлекательное занятие, посмотрел на друга и без колебания ответил:
— Чтобы волк исчез.
— Нет. Больше всего на свете в эту минуту он хочет… стать тигром.