Я смотрел главным образом на Валю, она на меня. Что-то тут творилось совсем не то. Нехорошее чувство возникло под ложечкой. Глаза ее расширились, она...она боялась подойти ко мне! Остальные тоже. ПОЧЕМУ??? «Толя?..» - неуверенно спросил Олег.
- Конечно, я, кто же еще? - нарочито весело сказал я. - Чего вы тут все такие зашуганные?
- Ты кто такой?.. - спросил Антон, отделяясь от остальных и приближаясь ко мне. В его глазах я наблюдал странную смесь злости, раздражения и недоверия. Я сам начал чувствовать раздражение от всей этой глупой ситуации.
- Ты что, забыл мое имя, Антон Монахов? - странно, мне словно передавалось возникшее вокруг меня чувство страха и отчуждения. Я боялся не Антона, нет, я боялся того, что сейчас могу узнать и понять, какие-то колесики крутились в моей голове, я словно отдалялся от всего происходящего и приближался к чему-то непонятному, гадкому, и вместе с тем неотвратимому. К какому-то барьеру, который мне не хотелось преодолевать. - Что все это значит?
- Нет это ты ответь! - заорал Антон, пихая меня в плечо, так что я едва не упал. Внезапно он подбежал к носилкам, у которых стоял Олег (лицо у него было совсем белое). На них находилось что-то, завернутое в простыню, точнее КТО-ТО, с запоздалым страхом подумал я. Все сильнее было непередаваемое чувство дежа вю, а колесики в голове все вращались, вызывая острую, почти пронзительную боль. Я слышал и видел все точно откуда-то со стороны. - Это ты ответь, кто ты, чертов самозванец!.. - и он резко отдернул простыню.
Я понял все раньше, намного раньше. Время стало невыносимо медленным и тяжелым, точно капли ртути. Я увижу лицо. Тело. Я часто видел это лицо. Я часто видел его в зеркале, но тогда оно было другим. Не таким спокойным. Неправильно спокойным. Точно застывшая маска, падающая за красный занавес. Я любил это тело, хотя часто пренебрегал им. Я смотрел - и видел себя. Все, что было мною. Но кто же тогда Я?
- Мы нашли тело в лесу, - неожиданно спокойным тоном произнес Олег, - Метрах в ста от того места, где мы нашли тело жены того мужичка и его друга...там, где ты посоветовал искать. Собаки почуяли. Тебя расстреляли. В упор. Так что это не ты. Никак не ты.
- Толя?.. - это Валя. Спросила с надеждой и болью. С надеждой, что я сейчас развенчаю умершего «не-я», подойду, сниму маску и это будет Фантомас...кто угодно. Болью, потому что начинала чувствовать правду. Но она уже не боялась меня. Потому что любила.
- Да берите его, хватайте, пока не ушел!.. - это Костя. Не любил он меня, это да...ни живого, ни...другого. Но никто не сдвинулся с места.
Все менялось. Все вокруг становилось другим, полупрозрачным, словно пелена падала с глаз. Головные боли ушли. Память стремительно возвращалась ко мне...память обо всем.
- Махмуд! - громко сказал я и улыбнулся. Опустил голову, потер лоб (живой, горячий лоб) и сказал, обращаясь к остальным:
- Срочно отправьте группу захвата в Северные катакомбы. Чем быстрее, тем лучше. Цех, что мы обнаружили - только видимая часть айсберга. Там, на глубине, вовсю шмаляют наркотики, базу в катакомбах охраняют боевики. Хозяин - Махмуд Ахметов, он же печально известный «Ахмед», которого мы долго не могли поймать.
После паузы среагировал Олег: «Вы что не слышали? Действовать!» И все сразу вдруг зашумели, начали двигаться. Медики, задернув простыню, поволокли носилки вниз (я старался не смотреть в ту сторону), Олег помчался в свой кабинет, готовить операцию, остальные тоже. Все забыли обо мне (а если еще не забыли, то обязательно забудут, словно меня не было здесь, словно... впрочем, неважно), как по чьему-то негласному сигналу. Спустя минуту коридор опустел. Остался только я... и Валя. Она робко смотрела на меня. Потом подошла, нерешительно протянула руку...тронула меня...потом вложила пальцы в мою ладонь. «Как же все-таки так, Толик, а?..» - тоскливо сказала она, обращаясь в пустоту. - «За что нам такое?..»
- Я не знаю, родная. - я поднес ее нежные пальцы к своим губам. - Я должен идти. Но я еще вернусь.
- Я знаю, - кивнула она. - Я буду ждать.
Я спускался по лестнице, и все это время она смотрела мне вслед. Что творилось сейчас в ее душе? Мне не хотелось думать об этом. И меньше всего хотелось оказаться на ее месте. Не дай бог такого никому. Никому! Бедная Валя... бедный я.
Но что толку в жалости к себе? Она все равно ничего не изменит, как и чья-то чужая жалость. Меня ждало одно неоконченное дело, это было сейчас важнее. Я не сказал своим коллегам всего. Я не сказал им главного.
Автобус остановился, и я вышел. Надо мной возвышалось внушительное здание «Интуриста». Вход туда без пропуска был воспрещен, но я почему-то был уверен, что меня пропустят. И не ошибся.