— У меня нет трех дней, — рычит он.
— Я все равно ничем не могу вам помочь. Я не буду делать то, о чем вы просите.
Со злости швырнув скальпель в стену и позволив узистке и мне выдохнуть, он хватается за голову и нервно расхаживает из стороны в сторону.
— Она со всем своим барахлом не стоит столько, сколько это кольцо! — рявкает, указав на меня.
Хватаю бумажное полотенце и тщательно вытираю гель с живота, ворча:
— А ты не стоишь и половины того, чего стою я. Придурок…
— Что ты сказала? — Остановившись, скрипит зубами. — Ты не в том положении, чтобы подавать голос, когда не просят… как там тебя?
— Екатерина, — подсказывают ему.
— Да мне плевать, — рычит он, заткнув рты своим псам. — Ты проглотила не кольцо, а все мои старания.
— Выбирал долго? Неудивительно. Для такой припадочной курицы, как твоя невеста. Ты вообще уверен, что она примет его после того, как оно закончит свое путешествие по моему кишечнику?
Только его зазвонивший айфон сохраняет мне жизнь. Вынув свой «яблочный» гаджет из кармана, смотрит на светящий экран и глухо ругается:
— Молись, Катерина, чтобы я сейчас выторговал тебе эти три дня.
Двадцать два миллиона… Ровно столько сейчас переваривается в моем желудке. Целое состояние. Две столичные квартиры. Билет в безбедное будущее.
Как же меня угораздило в это вляпаться?!
Вздохнув, откидываю голову назад и, пока Громов болтает по телефону, прокручиваю в голове каждый свой шаг.
Если бы я уехала с мамой в деревню к бабушке.
Если бы Сонька не купилась на акцию в салоне красоты возле беляшной и не изуродовала бы себя перманентным макияжем.
Если бы я отказалась подменить ее в свой законный выходной.
Если бы я опоздала.
Если бы не вернулась за забытым на подзарядке телефоном.
Если бы Радик не бросил меня по смс.
Если бы мне под руку попался другой бокал.
Если бы я откашливалась, когда кольцо застряло в горле, а не запивала его французским «Круг Гранд Кюве» с нотками пряностей и меда.
Сейчас я этого Громова бы знать не знала.
Хотя мне кажется, не так страшен он, как его невеста, угрожающая сжечь ресторан и засадить за решетку весь персонал. Неврастеничка психованная!
Грозное перемещение по кабинету самого здорового амбала, того самого, который держит наготове кулаки, вынуждает Ульяну отбросить идею дотянуться до своего телефона. Она даже экран разблокировать не успеет, как размажется по стенке.
— Ладно-ладно! — Осторожно разводит руки в стороны, показывая пустые ладони.
Громов заканчивает разговор, отнимает айфон от уха и ощупывает меня сосредоточенным взглядом. В нем все — от бешенства и неприязни до беспокойства и непонимания, почему у него все пошло через одно место.
Это наш первый прямой зрительный контакт, когда ни я, ни он не отводим взглядов. Я вижу в нем монстра и своего потенциального убийцу. Он во мне — жалкое, беспомощное существо и коробочку с бриллиантом.
На вид красивый молодой мужчина: гладко выбритый, с аккуратно уложенными назад густыми темно-русыми волосами, зеленоглазый, уверенный в себе. Высокий, спортивный, непоколебимый. В модном костюме, едва ли не свадебном, в лакированных лоферах и с увесистым золотым перстнем-печаткой, он внушает не только трепет от восхищения его успешностью, но и страх. Потому что такие люди, как он, все в этой жизни измеряют деньгами.
Разумеется, не мне, серой мышке, имеющей в своем арсенале должность официантки за нищенскую зарплату, с ним тягаться.
— Док, ты гарантируешь, что кольцо само вернется? — произносит с нажимом на каждый слог, не отводя от меня пристального взгляда.
Ульяна слегка жмет плечом:
— В большинстве случаев никакого хирургического вмешательства не требуется. Если конечно, у Екатерины нет заболеваний желудочно-кишечного тракта и проблем с… очищением организма, — подбирает она более мягкое слово после запинки.
— У меня с этим все нормально, — отвечаю в шоке, что обсуждаю свои походы в туалет при каких-то посторонних личностях. Еще два часа назад я посмеялась бы, услышав подобную историю.
— Три дня, значит? — вслух размышляет он, шинкуя меня своими глазищами. — Будет тебе три дня, Катерина. Постарайся быть паинькой и самостоятельно очистить свой организм. В противном случае... — взглядом указывает на плинтус, у которого опасно сверкает скальпель. — Выводите ее, — велит своим людям, не озвучивая мою печальную участь.
Кулаки громилы разжимаются. Ульяна выдыхает, а меня буквально сметают с кушетки, схватив под руки с обеих сторон и выволакивая из кабинета.