ГЛАВА 4
Сверим ответы
Дальше я повёл себя довольно глупо.
Сказал Мияги, что только позвоню и сразу вернусь, затем вышел из квартиры. Просто я не хотел, чтобы мой разговор по телефону кто-то услышал, но, разумеется, девушка тут же увязалась за мной.
Давно я никому не звонил. На экране мобильника отображалось имя «Вакана», и я долго стоял, уставившись на эти буквы.
Тишину нарушало только жужжание комаров в роще за домом.
Я не решался нажать кнопку вызова. В детстве мне ни разу не довелось самому позвать кого-то поиграть или погулять или даже просто завязать разговор. Конечно, в итоге я многое упустил, но в то же время это избавило меня от неловкости и неприятных сомнений. Другими словами, тут было не о чем сожалеть и нечем гордиться.
Усилием воли я остановил поток мыслей и, использовав несколько секунд пустоты в голове, нажал кнопку вызова. Главное — позвонить, а дальше я справлюсь. На ходу придумаю, что сказать.
С каждым гудком я нервничал всё сильнее. Один гудок, два, три... Запоздало пришла мысль: а что, если «вызываемый абонент» не ответит? Я давно не пользовался телефоном, поэтому возомнил, что тот, кому звонят, непременно возьмёт трубку. Четыре, пять, шесть… Похоже, я позвонил не вовремя: на том конце пока не могли ответить, и мне стало легче от этой мысли.
После восьмого гудка я махнул рукой и сбросил вызов.
Звонил я девушке по имени Вакана, первокурснице из моего университета. Собирался пригласить её поужинать, а если отношения удачно сложатся, провести с ней оставшееся время моей жизни.
Дело в том, что мне вдруг стало одиноко. Теперь, когда я знал, что смерть близка и неотвратима, на меня с невиданной силой нахлынула тоска по людям. Ужасно захотелось с кем-нибудь поговорить.
Вакана — единственная девушка, проявившая ко мне интерес во время учёбы в университете. Этой весной она только поступила на первый курс, и мы случайно встретились в той самой букинистической лавке. Вакана стояла у полок, пожирая взглядом пахнущие плесенью книги, я же недовольно уставился на незнакомую посетительницу, давая понять, что мне загораживают проход. Она неверно истолковала мой взгляд.
«Может быть, он смотрит на меня так бесцеремонно, потому что мы где-то встречались, а я и забыла?» — как всякий первокурсник, решила она.
— Простите, мы с вами где-то встречались? — осторожно спросила Вакана.
— Нет, — бросил я. — Я тебя здесь впервые вижу.
— Ах, вот оно что. Извините. — Похоже, Вакана поняла свою ошибку и смущённо отвела глаза, но тут же оправилась от неловкости и еле заметно улыбнулась. — Значит, мы с вами встретились в книжной лавке?
Тут настала моя очередь смутиться:
— Наверно.
— Точно. Это же здорово! — заключила Вакана и поставила книгу на полку.
Пару дней спустя мы увиделись в университете. Позже иногда ходили перекусить в перерыве между занятиями. И часто пропускали лекцию-другую, чтобы поговорить о книгах и музыке.
— Если честно, впервые вижу человека, который читает больше меня, — сказала Вакана, и взгляд её лучился счастьем.
— Да я просто читаю, и всё. Не в коня корм, — откликнулся я. — Знаешь, у меня словно нет большой чаши, куда бы можно было положить извлечённую из книги ценность. Это всё равно что лить суп из кастрюли в маленькое блюдце: оно вечно переполняется, и большая часть уходит впустую.
— Неужели? — Вакана задумчиво склонила голову. — Пусть кажется, что уходит впустую и что почти сразу забываешь, но ведь прочитанное всё-таки остаётся где-то в памяти. А потом этим пользуешься, пусть и неосознанно.
— Может быть, ты и права. Но только я считаю... Хотя говорю так, скорее всего, потому, что сужу по себе... Мне кажется, что в юности читать книги взахлёб — признак какого-то отклонения. Читают только те, кому нечем заняться в жизни.
— А вам нечем заняться, Кусуноки-сан?
— Кроме подработки — нечем, — заявил я.
Вакана широко улыбнулась в ответ.
— Хорошо, я найду, чем вам заняться, — сказала она и легонько толкнула меня в плечо, а потом отняла телефон и внесла в него свой номер и адрес электронной почты.
Наверно, я проявил бы к Вакане больше интереса, если бы на тот момент уже знал, что Химэно успела забеременеть, выйти замуж, родить и развестись, а меня забыла напрочь. Но я по-прежнему держал данное подруге слово и твёрдо решил, что не позволю себя «купить» до двадцати лет. Поэтому ни разу не пытался позвонить или написать Вакане, а если писала или звонила она, старался закончить переписку за два-три сообщения, а разговор — за пару минут. Я искренне считал, что не стоит давать девушке надежд.