Я наморщил лоб и заявил.
— Дайте мне немного подумать.
— Сколько угодно, — сказала девушка, хотя её голос выдавал желание поскорее от меня отделаться.
В итоге я всё-таки продал тридцать лет, оставив себе три месяца. Жизнь, заполненная постоянной необходимостью подрабатывать, а также поход в букинистическую лавку и магазин с дисками как-то примирили с мыслью, что и мои вещи, и моё время ценятся весьма дёшево.
Сотрудница объясняла мне основные пункты договора, я только бездумно кивал и, когда она осведомилась, нет ли у меня каких-то вопросов, сразу же ответил, что нет.
Я просто хотел уже со всем покончить и уйти отсюда — из этого здания и этой жизни.
— Купля-продажа возможна до трёх раз, — заключила девушка. — Другими словами, вы можете продать либо купить жизнь, время или здоровье ещё два раза.
Я взял конверт с деньгами и вышел на улицу.
Не знаю, как это провернули, но я чувствовал, что на самом деле потерял часть жизни. Из меня будто выдернули какой-то стержень, оставив лишь десятую его часть. Говорят, что голубь с отрубленной головой какое-то время может свободно бегать по земле; пожалуй, я чувствовал себя таким голубем и самому себе казался мёртвым.
Когда я, собираясь прожить восемьдесят лет, осознал, что не доживу и до двадцати одного года, моё тело вдруг наполнилось странным нетерпением. Возросла значимость каждой секунды. Моя прошлая ипостась расслабленно думала, что у неё ещё целых шестьдесят лет в запасе, но теперь у меня оставалось всего три месяца, и я чуть не прыгал на месте подгоняемый мыслью: «Надо что-то делать».
Впрочем, сегодня я решил просто вернуться домой и лечь спать. Этот день вымотал меня до предела. О будущем следует подумать, хорошо выспавшись и открыв глаза не по звонку будильника.
На обратном пути я встретил странного человека. На вид чуть старше двадцати, он улыбался во весь рот и с выражением безграничного счастья на лице шагал по дороге.
Почему-то меня это привело в бешенство.
Добравшись до торгового квартала, я купил четыре банки пива и пять палочек куриного шашлычка и зашагал домой, отпивая и закусывая на ходу.
Жить оставалось три месяца, экономить было незачем.
Алкоголя я не пил очень давно, да и нервное расстройство сегодняшнего дня перенёс не лучшим образом. В итоге я очень быстро опьянел, и через полчаса после того, как вернулся домой, меня стошнило.
Так начались последние три месяца моей жизни — буду честным, начались просто отвратительно.
ГЛАВА 3
Наблюдатель в углу комнаты
Мало того, что я ужасно себя чувствовал, так ещё и ночь выдалась весьма душной. Когда всё-таки удалось заснуть, привиделся удивительно ясный сон.
Проснувшись, я остался в постели и начал перебирать в памяти его фрагменты. Нет, сон оказался вовсе не плохой, наоборот, даже счастливый, но до чего порой жестокая штука — счастливые сны.
Во сне я, ещё старшеклассник, очутился в парке. Парк был мне незнаком, а вокруг бродили мои одноклассники из начальной школы. Кажется, здесь проходила встреча выпускников.
Все держали в руках фейерверки и радостно шумели; искры подсвечивали дым красным. Я стоял в стороне и наблюдал за общим весельем.
«Как тебе в старшей школе?» — откуда ни возьмись рядом появилась Химэно.
Я покосился на неё, но не смог разглядеть лица: последний раз я её видел в десять лет, поэтому понятия не имел, как она теперь выглядит. Однако во сне я отчего-то понял, что Химэно очень красивая, и меня даже охватила гордость от знакомства с нею.
«Так себе, — честно ответил я. — Хотя могло быть хуже».
«И у меня», — кивнула Химэно.
В глубине души я обрадовался тому, что её юность проходит не лучше моей.
«Знаешь, я иногда думаю, — продолжила она. — А ведь весело тогда было, согласись?»
«Тогда — это когда?» — переспросил я.
Она не ответила, только села на корточки и посмотрела на меня снизу вверх:
«Кусуноки, тебя ещё не купили?»
«Ну... пока что нет», — ответил я и напряг глаза, пытаясь разглядеть выражение её лица.
«Неужели? — Химэно растерянно улыбнулась. — Хотя меня ведь тоже...»
Затем она прибавила с некоторым смущением:
«Вот и хорошо. Всё идёт по плану».
«Да, по плану», — согласился я. И проснулся.
Честно говоря, в двадцать лет такого сниться не должно.
«Детские мечты какие-то», — решил я с отвращением к самому себе. В то же время этот сон отчаянно не хотелось забывать, поэтому я очень старался запомнить его до малейших деталей.