п.с. Локи, не болей!
========== День третий. Желание ==========
Утро встречает Сигюн ворвавшимися через открытые проемы лучами асгардского светила и безжизненными змеиными глазами. Сигюн подкладывает руку под щеку, устраиваясь поудобнее. Как же все-таки это… жутко.
У змей нет век. Вернее, век в обычном понимании. У них есть прозрачная защитная пленка, из-за которой глаза всегда открыты. И наблюдать расфокусированный змеиный взгляд, направленный в ее сторону, Сигюн второе утро подряд не очень-то привлекает. Почему Локи не мог превратиться в кого-то более привлекательного? Почему именно в удава? Будь он тигром или черной пантерой, если полностью вживаться в образ, она могла бы прижиматься к его мягкой шкурке и наслаждаться теплотой тела. К тому же не было бы такой проблемы с питанием, и ему не пришлось бы устраивать голодовку. Хоть Локи и утверждал, что совсем не чувствует голода, так как змеи едят нечасто… у Сигюн сердце не на месте. Хотя когда оно у нее было на месте? Локи вечно вляпывается в неприятности из-за своего изворотливого ума и «сложного» характера. Да, пожалуй, форма змея подходит ему как нельзя лучше.
Сигюн вдруг вздрагивает от неожиданности, ловя на себе вполне осознанный цепкий взгляд, еще мгновение назад бывший неприятно-стеклянным. Она по привычке улавливает нотку насмешки и сконфуженно улыбается, точно ребенок, пойманный за преступлением.
— Доброе утро, милый.
— Доброе, — Локи щелкает языком, приподнимая голову над клубком плотно сжатых темно-зеленых колец, — особенно учитывая, что сегодня последний день моего «наказания».
— И кто в этом виноват? — с ленивой усмешкой протягивает к нему руку для поглаживаний Сигюн.
— Ты вообще на чьей стороне?! — возмущается он, забираясь по протянутой руке.
Сигюн поворачивается на спину и едва заметно кривится под тяжестью мускулистого холодного тела, придавливающего ее к постели. Будь он в своем первозданном обличии, она была бы не против. Сейчас же это выглядит, скорее, как издевательство.
— Тебе прекрасно известно, что я при любых обстоятельствах на твоей стороне. Даже самых безнадежных.
— Но все равно продолжаешь меня упрекать…
— Без этого, увы, никуда. Кто-то же должен, кроме Фригги, говорить тебе правду.
— Ну просто две святые женщины, — язвительно щелкает языком Локи, возвышаясь над ее лицом.
Сигюн вдруг округляет глаза от осознания.
— Куда делся твой змеиный акцент?
Локи застывает, прокручивая в голове все вышесказанное, и довольно хмыкает.
— Похоже, прелести моего змеиного облика постепенно сходят на «нет».
— Надеюсь, ты будешь превращаться обратно не постепенно? У меня нет желания наблюдать тебя со змеиным хвостом ниже пояса.
— Так волнует сохранение моего истинного облика ниже пояса? — ехидно насмехается Локи. — Соскучилась?
— О боги! — Сигюн закатывает глаза и с усмешкой спихивает его с себя, выбираясь из-под шкуры. — Иди в Хель!
Локи с наслаждением посмеивается, наблюдая за набрасывающей на полупрозрачную сорочку пеньюар женой.
— Куда я сейчас пойду, так это вместе с тобой в купальню. Пока я еще змей, и у меня все еще сохнет кожа.
Он вытягивается, подаваясь к ней, но Сигюн с хитрой улыбкой отступает на шаг.
— Пока ты еще змей, идти ты не можешь. Только ползать. Вот и ползи!
— Что?!
— Я твоя жена, а не персональный змеиный транспорт, — красноречиво приподнимает брови Сигюн, ставя руки в бока. — Заодно разомнешься.
Она разворачивается со смешком, направляясь в ванную комнату. Локи с раздражением бьет хвостом по шкуре, поднимая столп пыли. Сощуренные глаза впиваются в удаляющийся силуэт.
— Я тебе это еще припомню! — провожает он ее любовной угрозой, прежде чем начать сползать с семейного ложа.
***
Локи накручивает тело на колонну, спускаясь ниже на этаж, прямо к окну в Валяскьяльв. Вытягивает «шею», слегка просовывая морду в проем и щелкает языком, «прислушиваясь» к голосам.
— Зато посмотри, как в Асгарде стало тихо! — Один со старческим уставшим смешком опускается в кресло, гремя золотыми щитками на одеянии.
— Он все-таки твой сын, — укоризненно вздыхает Фригга. — Ты не можешь наказывать его подобным образом.
— Почему нет? — весело встревает Тор. Локи презрительно суживает зрачки, продолжая считывать информацию из воздуха языком. — Отец прав. Может, ему раз в пару месяцев устраивать такую профилактику? Давать всем нам отдохнуть… — с намеком тянет он.
— Тор! — возмущается Фригга.
— Твоя мать права, — с улыбкой хмыкает Один. — В этот раз это сошло как наказание, но применять к нему подобное регулярно просто опасно для его психики.
— Да у него и без этого с ней непорядок. Вряд ли станет хуже.
— Тор! — в унисон пресекают сына родители.
— Да ладно вам! Я же шучу! Я уже и соскучился по его….
— Соскучился он, — саркастично фыркает Локи, поднимаясь обратно по колонне.
О, Тор еще поплатится за свои слова! Только бы вернуться в истинный облик! Локи вновь накручивается на колонны, только уже поднимаясь вверх. Все-таки у змеиного облика тоже есть свои плюсы. Можно легко «карабкаться» по фасадам дворца, оставаясь незамеченным. Он перебирается на парапет и переползает через край, спускаясь на каменный пол своих покоев. По коже вновь проходится неприятное ощущение стянутости. Треклятый асгардский климат, непригодный для удавов.
— Сигюн! — он посылает ей мысленный зов, заползая в переднюю.
Она тут же спешно вылетает из его кабинета (с какой такой радости?!), тяжело дыша.
— Локи, где ты был?! — с нескрываемым волнением набрасывается на него Сигюн, опускаясь рядом на корточки.
— Ползал. Моя кожа высохла, — недвусмысленно намекает он.
— Я тебя обыскалась! Неужели нельзя было предупредить, если собрался куда-то! И зачем ты вообще покидал покои?! Что с тобой сталось бы, заметь тебя стражники?! — она поджимает губы, читая в его глазах возмущение.
— Что за истерики на ровном месте? Я, по-твоему, ребенок? Может, я и змей, но мозги у меня прежние. К тому же ползать по фасаду…
— «По фасаду»?! — ужасается Сигюн. — А если бы ты упал?!
— Ты издеваешься?! — шикает на нее Локи. — Я змей! Сделай милость: угомонись и принеси мне воду!
Сигюн сжимает руки в кулаки, сгребая подол вновь-зеленого платья, и, опустив взгляд, поднимается с места, чтобы удалиться.
— О боги!.. — Локи мысленно закатывает глаза, начиная зигзагообразные движения в сторону софы.
Мало ему было подслушанного лестного разговора о себе, так еще и ссора с женой на ровном месте. День не задался с раннего утра, подкидывая подлянки до обеда. Если к вечеру он еще и не превратится обратно «в себя», стерва-карма точно решила взять свое.
Он сворачивает толстые зеленые кольца на софе, вытягивая голову, чтобы лучше видеть дверной проем, в котором скрылась супруга. Сигюн не умеет на него долго злиться. Но на первых порах ее спесивый характер берет с обидевшего двойную плату.
Сигюн, отстукивая каблуками, возвращается в переднюю, быстро окидывает залу взглядом и направляется прямо к мужу. Ставит на столик золотую чашу с водой и садится рядом с таким спокойствием, что Локи невольно становится не по себе. Женщины — воистину слабые и хрупкие создания… от которых нет спасения.
— Застал сейчас разговор нашей прелестной царской семейки, — ехидно начинает он, как ни в чем не бывало, пока она стягивает с руки перекинутый через локоть платок и смачивает его водой. — Один был в восторге от наложенного на меня наказания, а Тор упрашивал его ввести такие метаморфозы в мой образ жизни на регулярной основе.
Сигюн на секунду застывает, недовольно сводя брови на переносице. Такой расклад ее, естественно не устраивает.
— Надеюсь, наша царица отговорила их от этой затеи?
— Естественно, — хмыкает Локи, забираясь на ее колени. — Вряд ли Одина прельщает перспектива вставать под удар двух поистине страшных женщин.