— При ожогах вся вода внутри высыхает быстро. Надо обязательно поддерживать водный баланс. Раньше это считалось недопустимым, но теперь — норма, — сказала она.
— Уколы готовы? — повернулась Джин к Снежане.
— Да, готовы, Зоя, — та протянула ей набранные шприцы.
— Хорошо, все правильно, — внимательно осмотрев работу новой подруги, кивнула Джин.
Приподняв простыню, она осторожно уколола женщину в бедро.
— Через полчаса подготовь мне укол витаминов и укрепляющего для печени, — попросила молодая женщина Снежану. — Точно так же, по полной ампуле. Теперь посмотрим, что у нас здесь, — Джин откинула простыню. — Кала, вы смазывали чем-нибудь раны? — спросила она беженку.
— Нет, ничем, госпожа.
— Тогда нам предстоит нелегкая операция. Все эти раны надо обработать. В том числе убрать червей. Впрочем, они могут снова появиться. Черви будут лезть, пока организм сам их не выгонит, укрепившись. Их надо будет постоянно удалять. Вас как зовут? — Джин повернулась к водителю.
— Бабак, — ответил тот.
— Вот, Бабак, сейчас я покажу вам, как надо правильно резать лук и строгать мыло. Подавайте мне, а я буду обрабатывать раны, — Джин достала из корзины нож и ополоснула его спиртом. — Кала тоже мне поможет. Я буду вскрывать струпья, чтобы кровь сама вымыла инфекцию, а вы, Кала, промывайте раны мылом со спиртом и закладывайте луком. Лук, Бабак, мешайте с маслом, — женщина показала на бутылку, которую дала ей Абия, — с маслом он потеряет горечь, и останутся только целебные свойства. У вас найдется в машине какая-то посуда?
— Да, у меня есть картонные плошки, на которых обычно продают виноград в супермаркете.
— Подойдет, — одобрила Джин. — Возьмите второй нож. Масляный лук кладите прямо внутрь, в рану, он обеззараживает. Вместе я думаю, мы справимся быстрее. Лук, конечно, щипит, но обезболивающее наверняка подействовало. Думаю, Милиса ничего не почувствует.
— Она выживет? — испуганно спросила Снежана, набирая в шприц лекарство.
— Не знаю, — Джин пожала плечами. — Это в немалой степени зависит от ее организма, но если она до сих пор не умерла, не получая никакой помощи, значит, организм борется. Мы ему поможем. В дальнейшем судьбе этой женщины не позавидуешь, — Джин вздохнула. — Потребуется не одна пластическая операция для приведения в порядок хотя бы лица и рук. Ожоги неглубокие, скорее всего, второй степени. Надежда есть.
За физраствором поставили капельницу с глюкозой. На обработку всех ран ушло около двух часов. Женщину осторожно перевернули — на спине положение оказалось еще более угрожающим, фактически вся набухшая волдырями кожа уже не багровела, а казалась лиловой.
— Ее ни разу не переворачивали? — Джин удрученно покачала головой и взглянула на Калу.
— Не переворачивали. Мне не приказывали, госпожа, — спокойно ответила та.
— Понятно, — Джин тяжело вздохнула.
«Как самой догадаться, что раны хотя бы надо обветривать и немного держать на кислороде?»
— Мы, на удивление, успели сегодня. Завтра ожидался стопроцентный некроз, то есть полное отравление организма и смерть от токсического шока. Впрочем, первую стадию мы как раз застали, — заключила женщина, взглянув на Снежану.
— Ой, смотри, она приоткрыла глаза. Она хочет что-то сказать, — Снежана упала на колени перед больной женщиной, поддерживая ее голову.
— Не отвлекайся, пожалуйста, — строго одернула ее Джин. — Сказать она все равно ничего не может. Слава богу, хоть пришла в себя. Мы все правильно делаем. Надо как можно скорее обработать спину.
Еще час пришлось возиться со спиной. После всех процедур женщину аккуратно завернули в простыню и отнесли в машину.
— Мы отвезем тебя в безопасное место, с лечением. Ты поправишься, — взволнованно говорила ей Снежана.
Милиса молчала и только чуть заметно моргала изуродованными, обожженными веками.
— Она слышит? — тревожно спросила Снежана.
— Слышит, конечно, — ответила Джин. — Кала, вы поедете с нами? — спросила она иракскую беженку. — Вы можете помогать хозяйке дома ухаживать за Милисой.
— Как прикажете, госпожа, — мусульманка в хиджабе покорно склонила голову.
— Я твоим скажу, ты теперь на другом месте будешь, а навещать тебя нельзя. Платить буду как раньше, даже больше, — пообещала ей Снежана.
— Как прикажете, госпожа, — произнесла женщина едва ли не равнодушным голосом.