— В каком городе работает ваша подруга? — спросила Джин, снова повернувшись к Светлане. — Далеко отсюда?
— В Даре она, — ответила та.
— Это недалеко от границы, — медленно сказала Джин, глядя на карту. — Так вы согласны?
— Ну, на таких условиях, — тихо заметила Светлана, разводя руками. — Кто ж не согласится? Мне вас жаль. Вы мне добро сделали, вы мне такое добро сделали, — сказала Светлана, глядя в глаза Джин и качая головой. — За это ноги целовать мало, а я вам? Я вас в такую грязь отправлю, таким срамом будете заниматься! Разве меня совесть не замучает? Нет, я не могу, правда, — Светлана сначала прижала ладонь к груди, а потом от избытка чувств закрыла лицо руками.
— Светлана, — негромко сказала Джин, подходя к женщине и отнимая ладони от ее лица. — Вам об этом задумываться не стоит, — мягко произнесла молодая женщина. — Я вам сделала добро, как вы говорите, но оно на самом деле ничтожно по сравнению с тем, что предстоит сделать нам теперь вместе. Я пойду туда не губить собственную душу, не по причине усталости от нормальной жизни. Я пойду туда, чтобы добро и свет пришли и к другим людям. К тем несчастным девочкам с изуродованными телами, которых продают за гроши собственные матери. К беженцам вроде Снежаны, которые вынуждены терпеть издевательства. Свет и добро должны достичь и многих других, загнанных в угол, бесправных, нищих, придавленных, забывших о человеческом достоинстве. Пойду для того, чтобы эти люди узнали о наличии во Вселенной закона и справедливого возмездия. Там, где нет свободы, нет и закона. Там, всегда господствуют насилие и коррупция. Режим Асада насквозь коррумпирован и явно деградирует. Я сделаю все, и этот режим быстро падет, как пали режимы Саддама и Каддафи. Они, не приведи Господь, могут скоро получить оружие, которое поможет тиранам продержаться еще долго и творить зло. Для этого я буду терпеть все, что мне придется терпеть, и если потребуется, даже отдам жизнь. Вам же нужно только помочь мне в самом начале, то есть попросить свою подругу, чтобы она приняла меня. Дальше я все сделаю сама.
— В Дару сейчас попасть трудно. Там недавно проходили массовые волнения, поэтому город оцеплен войсками, а вокруг стоят блокпосты, — произнес Алекс, и Джин заметила, как напряглись скулы на его красивом загорелом лице.
— Как тогда ваша подруга ездит со своим муллой? — спросила Джин Светлану.
— Да у него все куплено, — усмехнулась та. — Эти блокпосты существуют лишь для простых смертных. Муллу это не касается. Его пропускают, даже не глядя, кого он везет в своей машине.
— Вот так я и попаду в Дару, — заключила Джин, решительно повернувшись к Алексу. — На машине этого муллы, вместе со Снежаной. Я стану его любовницей.
По тому, как Алекс резко затушил сигарету в пепельнице, когда молодая женщина произнесла последнюю фразу, Джин поняла, какой вихрь противоречивых чувств ощутил Красовский.
— Все бумаги на имя Аматулы Байян, беженки из Ирака, у меня готовы. Надо немедленно информировать Дэвида, — продолжила Джин, стараясь говорить ровно, без волнения.
— Можно надеяться на его запрет, — добавил Алекс с явным сарказмом. — Я почти уверен, в отличие от тебя, начальник мыслит разумно, и не отдаст тебе приказа отправиться в бордель. Офицеру вообще… — мужчина взглянул на Светлану и осекся. — Это безумие, Джин. Тебя запрут в гареме, и ты никогда даже не приблизишься к той цели, к которой стремишься, — заметил он через мгновение, вытащив сигарету из пачки.
— Это уже будет зависеть от меня, — резко и неумолимо ответила она. — Так, Светлана, — Джин снова повернулась к женщине. — Сейчас Маша приведет вашего мальчика, и вы отправитесь домой. Сегодня среда? — сказала Джин, глядя на календарь. — Да, среда. Ваша знакомая звонила вам вчера?
— Нет, не звонила, — четко ответила Светлана.
— Тогда она вполне может позвонить вам сегодня. Вы поговорите с ней обо мне, но, прошу вас, очень аккуратно. Лишнего болтать ни в коем случае не надо. Передавайте, пожалуйста, только самые необходимые сведения. Можете сказать, что я такая же невезучая жена вроде нее, которая хочет сбежать от изверга-мужа. Придумайте сами, как будет естественнее. Вы лучше знаете обстановку, в которой живете. Потом расскажете мне. Не говорите ни о моем американском происхождении, ни о том, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились на самом деле. Это может выйти боком не только мне там, но и вам здесь. После того как поговорите с ней, сообщите мне подробно ответ Снежаны. Сразу позвоните. Вот телефон, — сказала Джин, протягивая Светлане визитную карточку. — Хотя лучше приезжайте. Мы обсудим дальнейшие действия.
— Вот и мы, — дверь в кабинет начальника открылась и на пороге появилась Маша Залман. Под руку она заботливо придерживала хромающего Мишу. Тот что-то жевал, и рот у него был измазан шоколадом.
— Что ж это ты ешь? Где успел? — Светлана поднялась со стула.
— Это я его угостила, не ругайтесь, — черноволосая, статная Маша обаятельно улыбнулась, быстро взглянув на Алекса, как показалось Джин, с беспокойством. — Мальчик очень хорошо вел себя, терпел, не плакал, и доктор разрешила угостить его вкусненьким, — Маша, точно больно уколов, посмотрела на Джин чуть раскосыми темно-карими глазами.
— Да, мы угостили его конфетами, — подтвердила Джин, и, подойдя, погладила Мишу по голове. — Чтобы не так горько и не так кисло было от процедуры, — она рассмеялась. — Помогло? Вкусно было? — молодая женщина наклонилась к мальчику, заглянув в лицо.
— Еще бы! — ответил Миша, шмыгнув носом и вытирая губы рукавом джинсовой куртки. — Даже не заметил, как все кончилось.
— Съел почти целую коробку, — сообщили Маша шепотом.
— Молодец. Не растерялся, — похвалила Джин мальчика.
— Зубы! Зубы все попортит! Здесь дантист стоит бешеных денег! — Светлана всплеснула руками. — Только расходы одни с тобой, — раздраженно прикрикнула она на сына и тут же решила: — Сегодня на ужин останешься без сладкого. Наелся уже, хватит. Сэкономим.
— Мне и не надо. Жадина, — обиженно проговорил тот, опустив голову.
— Что ты сказал?! — воскликнула его мать.
— Спокойно, спокойно, — примиряюще сказала Джин, остановив за руку рассерженную Светлану. — Сейчас Маша проводит вас в машину. Вы поедете домой и будете ждать звонка. Мы с вами договорились.
— Да, я все поняла и все помню. Я сразу позвоню вам, — подтвердила женщина.
— Отлично. Если ваша знакомая позвонит и вам удастся поговорить с ней, Алекс пришлет машину, и мы сегодня еще увидимся. Пока я не прощаюсь, — проговорила Джин, проводив Светлану и ее сына к двери. — Если же звонка так и не будет, то тоже информируйте меня, — попросила она. — Будем придумывать что-то еще. Мальчику все-таки дайте десерт, — улыбнувшись на пороге, заметила Джин. — После такого стресса с взорвавшейся миной ему просто необходимо сладкое для восстановления нервной системы. Углеводы нужны, а без сладкого лучше останемся мы, — пошутила она. — Я, в частности. Для фигуры полезно.
— Сколько у тебя защитников нашлось, Мишка! Ладно, уговорили, получит, — хмыкнула Светлана.
— Вот и хорошо. Пока. Будь молодцом, — сказала Джин, махнув мальчику рукой.
Потом, закрыв дверь, женщина повернулась к Алексу. Он курил у окна, глядя на полицейскую машину, ожидавшую Светлану и ее сына.
— Получается, ты спал с Машей? — спросила Джин. Подойдя сзади, она мягко положила руку ему на плечо.
— Спал, — отчеканил Красовский, даже не повернувшись. — Ты спросишь меня обо всех женщинах, с которыми я спал, пока ты не появилась здесь? Для чего это? Может быть, мне тоже спросить тебя, встречалась ли ты с тем персом, перед тем как приехала? Наверное, это все-таки бессмысленно? Ревнуешь? — сказал он, быстро взглянув через плечо.
— Мне кажется, она ревнует. Я только проверяю свою догадку, — медленно произнесла Джин, вставая рядом. Внизу Маша помогала раненому мальчику усесться на заднее сиденье автомобиля. — Впрочем, когда я уйду туда, повод для ревности у нее исчезнет. Все встанет на свои места, — спокойно сказала она, пожимая плечами.
— Мне кажется, это не ты подполковник армии США, а вон она, — саркастически заметил Алекс, показывая на Светлану. Она разговаривала с Машей перед машиной. — Светлана лучше тебя понимает, куда ты собралась и чем все это может для тебя закончиться.