— О, я ничуть не задержу тебя, милая, — ласково проговорил Синтар, вдруг оказываясь опасно-близко. Вот он стоял в трех метрах от меня, а вот — каким-то кошачьим движением перетек прямо ко мне, неожиданно заблокировав собой выход из дома.
И я бы, наверное обратила на это больше внимания, как и на то, что он неожиданно обхватил мой подбородок и заставил посмотреть на себя, если бы не его слова:
— Позавтракаешь со мной? Я приготовил дивный открытый пирог с острыми колбасками, чесночными помидорами и молочным сыром.
И, конечно же, широко улыбнулся.
У меня аж сердце упало. В животе что-то так жалобно заурчало, что я, шумно сглотнув, только и сумела проговорить:
— Синтар, я боюсь, что если буду обедать у вас, то мне не хватит денег на оплату комнаты…
— Обращайся ко мне на “ты”, Ледышечка, и забудь про деньги, — махнул рукой он и тут же отошел от меня, по-тигриному мягко скользнув на этот раз к столу. Схватился за один конец какого-то полотенца, расстеленного прямо посередине, и резко дернул. — Готовка — это мое хобби, а не работа. Платить не надо, просто уважь хозяина и раздели со мной трапезу.
На деревянной дощечке под полотенцем оказался пышущий ароматом пирог, сверху которого аппетитно блестело все то, что блондин и обещал: горячим жиром истекали колбаски, пестрыми красками манили вяленые помидоры и зелень с мягким сыром.
Не дожидаясь моего ответа, Синтар переместился к соседнему столу, где стоял чайник, и через пару мгновений рядом с пирогом меня уже ждала горячая чашка с ароматным напитком.
Синтар отодвинул для меня стул и отошел, многозначительно усевшись напротив. Положил подбородок на сцепленные руки, упер их локтями в стол и, широко улыбаясь, продолжил выжидательно смотреть.
У меня сложилось впечатление, что он вообще не предполагал отрицательного ответа!
А я… ну, думаю, что у меня не было выбора. Не обижать же, в самом деле, человека отказом, когда он к тебе со всей душой!
Пришлось сесть.
Через минуту я уже за обе щеки уминала пирог, запивая его самым дивным чаем в моей жизни. В настое чувствовались нотки свежих листьев черной смородины, и это было настолько восхитительно, что у меня дар речи пропал. Про пирог я вообще молчу. Ради такого пирога можно, наверно, и с маньяком-убийцей подружиться. А у Синтара всего-навсего медведь на кладбище и труп на дереве. Пф! Разве ж это маньяк?
— И куда же ты собиралась сейчас, Ледышечка? — спросил, наконец, он, когда я доела первый кусок пирога и принялась за второй. — Расскажи мне, быть может, я тебе помогу?
— О, не стоит беспокоиться, — улыбнулась я на этот раз значительно более натурально. Оказывается, если человека накормить, он становится гораздо менее подозрительным и пугливым! — Мне просто нужно найти работу. Хотя, признаться, я с трудом представляю, с чего начать. Может быть попрошусь подавальщицей в какой-нибудь трактир или помощницей. Я быстро обучаюсь. Немного умею шить, готовить, убирать. Думаю, мне удастся найти что-нибудь с достойной оплатой.
— Это вряд ли, — с улыбкой отрезал Синтар и покачал головой.
Я чуть не подавилась.
— В смысле? — отложила пирог в сторону и внимательно посмотрела в пронзительные зеленые глаза.
От его пристального внимания под кожей снова будто рассыпались колючие искры, но, думаю, со временем я привыкну к его странному взгляду. В этот раз я даже не отвела глаза.
— Что значит “вряд ли”? — переспросила, когда Синтар склонил голову на бок, будто изучая меня не меньше, чем я его.
Глава 4.3
А меня-то чего изучать? Шрама у меня на лице нет, украшений — тоже. Разве что волосы из косы выбились?
Я нервно провела ладонью по голове, но под пальцами все было гладко.
— Мы с тобой находимся в Третьем округе, это очень богатый район, милая, — начал он совершенно спокойно. — Здесь девушку без профессионального опыта и… — он бросил на меня долгий взгляд взгляд, — выдающихся внешних данных могут взять только на самые трудные низкооплачиваемые должности. Например, мыть полы в трактирах, убирать навоз в конюшнях, вычищать нужники…
Я резко покраснела, нервно теребя свою косу и невольно вытаскивая из нее волоски. Наставницы в монастыре всегда ругали за это, потому что прическа быстро портилась. Но я продолжала делать это, когда переживала. Да и как не переживать, если тебя прямо говорят, что внешние данные у тебя так себе?! На троечку, можно сказать.
Я даже расстроилась.
— А как же подавальщицы или чашницы? — пробубнила я.