Annotation
Говорят, что мы предчувствуем приближающиеся перемены в нашей жизни. Кто-то ощущает это кожей, кто-то сердцем, кто-то душой. Робкие, едва уловимые сигналы судьбы поступают к нам с разных сторон. Эти тревожные предупреждающие вестники не осознаются нами вполне до тех пор, пока не происходит знаковое событие, которое переворачивает нашу жизнь с ног на голову. И тогда... И тогда мы бросаемся в водоворот событий, не задумываясь о последствиях своих действий в надежде на то, что впереди нас ждет только счастье. Такое желанное и такое восхитительное. Но то, что кажется нам сегодня таким удивительным и прекрасным, завтра может обернуться совсем другой стороной - темной, страшной, несущей горе, печаль и разочарование, а иногда и невосполнимые потери. А потом, оглянувшись назад, мы с горечью понимаем, что упустили то мгновение, когда еще можно было остановиться и не сделать рокового шага. Того, одного-единственного, трудно распознаваемого шага, который изменил нашу судьбу и привел к краю пропасти...
Вольская Елена Львовна
Вольская Елена Львовна
Три эффекта бабочки
ЕЛЕНА ВОЛЬСКАЯ
ТРИ ЭФФЕКТА БАБОЧКИ
Говорят, что мы предчувствуем приближающиеся перемены в нашей жизни. Кто-то ощущает это кожей, кто-то сердцем, кто-то душой. Робкие, едва уловимые сигналы судьбы поступают к нам с разных сторон. Эти тревожные предупреждающие вестники не осознаются нами вполне до тех пор, пока не происходит знаковое событие, которое переворачивает нашу жизнь с ног на голову. И тогда... И тогда мы бросаемся в водоворот событий, не задумываясь о последствиях своих действий в надежде на то, что впереди нас ждет только счастье. Такое желанное и такое восхитительное. Но то, что кажется нам сегодня таким удивительным и прекрасным, завтра может обернуться совсем другой стороной - темной, страшной, несущей горе, печаль и разочарование, а иногда и невосполнимые потери. А потом, оглянувшись назад, мы с горечью понимаем, что упустили то мгновение, когда еще можно было остановиться и не сделать рокового шага. Того, одного-единственного, трудно распознаваемого шага, который изменил нашу судьбу и привел к краю пропасти...
ЧАСТЬ 1
1.
Во дворе громко залаяла Джерри. От этого злобного лая Оля проснулась и открыла глаза. За окном едва пробивался рассвет. Еще, наверное, часа четыре, а может пять. Подниматься в такую несусветную рань совсем не хотелось. Скворцова что-то недовольно пробурчала в адрес несносной собаки, повернулась на правый бок и закрыла глаза.
Сегодня ей предстоит не простой день. Нужно заставить себя поспать еще пару часов, потому что только после восьми или девяти часов полноценного сна она чувствует себя энергичной, живой и готовой свернуть горы. Вечером она ни в коем случае не должна выглядеть уставшей, помятой и несчастной. В последнее время у нее уже вошло в привычку не показывать другим, что она чувствует и думает на самом деле. Все привыкли видеть ее счастливой, жизнерадостной и довольной всем и всеми. Именно такой она и была еще совсем недавно. Теперь же эта ежедневная игра в счастье истощала и, честно говоря, уже порядком поднадоела. Вот и сегодня придется играть роль примерной и верной жены, хорошей матери и отличной хозяйки большого дома. А еще, что немаловажно, уважающей и любящей свою свекровь невестки. Да, и это была самая тяжелая роль - роль невестки, которая неукоснительно следует советам и наставлениям своей умудренной богатым жизненным опытом свекрови, чье слово есть истина в последней инстанции.
Оля глубоко вздохнула и поняла, что уснуть уже не удастся. Она легла на спину и широко распахнув глаза, уставилась в потолок.
Большая спальня, обставленная изысканным, но без помпезности белым итальянским гарнитуром, постепенно заполнялась светом нового дня. Весна в этом году была ранней, необыкновенно теплой и солнечной. И это утро на излете весны обещало чудный день, который, казалось, должен был наполниться такими же прекрасными событиями. Конечно, тот факт, что из заграничной командировки возвращается Валерка радовал. Приезд мужа из Лондона всегда означал подарки ей и детям, а также подробные отчеты о том, что нового и интересного он видел в этом прекрасном городе. И, естественно, очередной подписанный мужем контракт с партнерами его холдинга, укреплял их и без того отличное материальное положение.
Но почему сейчас она не испытывает радости от скорой встречи с мужем? Почему так сильно щемит сердце? Возможно все дело и не в нем, а в ненавистной свекрови? Все близкие и знакомые, да и она сама, называли старуху Ларочкой. Даже муж называл свою мать так. Не мама, не мамуля, а именно Ларочка, словно этой молодящейся карге не пятьдесят восемь, а двадцать восемь. И кстати, именно сегодня Ларисе Игнатьевне исполняется уже пятьдесят девять. Несносная и разбалованная свекровь решила закатить шикарный банкет в дорогущем ресторане, который, естественно, оплатил муж. Ну исполнялось бы старухе шестьдесят! Тогда можно было бы понять ее притязания на дорогой праздничный ужин в ресторане и шикарные подарки, которые она просто обожает. Но пятьдесят девять - эта не та дата, которую следует отмечать с помпой. Да еще из Питера примчится многолетний воздыхатель Ларочки Петруша Усольский. Тьфу, аж противно солидного мужика называть Петруша. Это имя больше подошло бы марионетке из кукольного театра, а не солидному богатому мужику, сделавшему состояние на сети ювелирных магазинов. А ведь ни для кого не секрет, что Ларочка и Петруша любовниками стали еще в юности и пережили браки друг друга. У Ларочки их было два, а у Петруши три. И что интересно, все жены Петруши после развода с ним повыходили замуж за иностранцев и благополучно выехали из страны. Только вот Ларочка засиделась на одном месте и к великому сожалению уезжать никуда не собиралась. А как же хочется, чтобы старуха исчезла из поля зрения, растворилась и не вмешивалась в их со Скворцовым жизнь!
Оля почувствовала, как при мыслях о свекрови и ее любовнике раздражение и гнев начали скапливаться в горле, постепенно превращаясь в горячий плотный комок. Оля попыталась проглотить его, но комок ненависти к матери мужа прочно застрял в горле и мешал дышать. Скворцова подхватилась с кровати и, набросив на красивые плечи тонкий шифоновый пеньюар, выскочила в коридор. Босиком она сбежала по лестнице на первый этаж и, распахнув дверь кухни, бросилась к мойке. Оля выхватила из навесного шкафчика хрустальный стакан и подставила его под тонкую, как острое лезвие, струю воды. Сделав пару больших глотков, она почувствовала, как комок провалился в желудок и облегченно выдохнула. Скворцова поставила стакан в мраморную раковину, сделала несколько шагов к обеденному столу и обессиленно опустилась на плетеный стул. Затем она опустила голову на сцепленные в замок руки и замерла.
Сколько она так просидела, Оля не знала. Сейчас ей казалось, что жизнь остановилось. В доме было очень тихо, не слышно было и лая собаки. Спустя какое-то время Оля вспомнила, что накануне вечером составила список дел, намеченных ею на сегодня. И следовать строгому распорядку придется, хочет она этого или нет. Хотя сейчас она с большим удовольствием послала бы все к чертовой матери, села бы в машину и махнула куда-нибудь на природу. Остановилась бы где-нибудь на обочине, вышла бы в поле и рухнула на свежую душистую траву. А потом раскинула бы руки в стороны и уставилась в высокое звенящее голубое небо. Она лежала бы долго и смотрела на медленно плывущие облака. Легкие, пушистые и такие причудливые, напоминающие нереальных существ в нереальном мире... И в этом мире нет разочарований, обид и страха. А есть только умиротворение и безмерный покой.