жившейся ситуации. Что-то во всем происходящем не клеилось. Пусть и сброд, но шесть тысяч человек - это вполне себе сила. Тем более шесть тысяч человек, прошедших обучение военному ремеслу, пусть и состояло это обучение преимущественно из побоев. Будь воля Самаэля, он бы не стал разбрасываться таким внушительный войском, но мнение солдата никого не интересовало. - Смотри, бес, - внезапно прошептал Молчун, толкая Самаэля локтем в бок, - Твоему дружку конягу выдали! Самаэль повернул голову в указанную сторону и увидел большой конный отряд, который неспешной рысцой обгонял пехоту. Конников было больше сорока, а это значит, что командор приказал оседлать всех лошадей гарнизона. Среди ближайших к отряду всадников Самаэль увидел Грегора. Юный офицер был бледен, сосредоточен и явно чувствовал себя неуютно верхом на на пегой кляче. Самаэль и сам побаивался этих крупных и коварных животных, способных убить тебя одним ударом копыта. В учебке новобранцев почти не учили верховой езде и конному бою - пехота должна протаптывать сапоги, а не натирать задницу в седле. И, хотя и Грегору и Самаэлю уже приходилось не раз отправляться в разъезд верхом, спокойней от этого пока не становилось. Но. если с гарнизоном отправили всех лошадей, тем более усадили на них даже младших офицеров, значит ни обоза, ни военных машин не будет. Над отрядом вновь пронесся едва слышимый ропот, и, вновь, он был прерван резким возгласом Шильяра. Проводив взглядом конницу, Самаэль вновь погрузился в болота неприятных мыслей. Он не испытывал страха ,и так было невероятным чудом, что он дожил до этого дня. К тому же он прожил уже дольше, чем в среднем живут сироты из пограничных городов. Но в размышлении о том, что их бросают как жертву перед противником, было мало приятного. Его тягостные думы были прерваны резким звуком сигнального рожка, командующего остановку. На счет "раз - два", все двести отрядов замерли на месте. В голове каждого пехотинца прозвучала одна, хоть и выраженная по разному, мысль: "Сейчас все проясниться". Вновь протрубил рожок, сигналя о смене формации. Самаэль почувствовал себя, словно на первых учениях. Этот трепет перед грандиозностью события. Но если тогда событием было синхронное марширование нескольких сотен путающихся в собственных штанах новобранцев, то теперь событие нависло над войском непроглядной пеленой неизвестности. Чеканя шаг, длинная череда шеренг расползлась на несколько квадратов, которые, в свою очередь, слились в широкую полосу, перегородив путь предполагаемому противнику. Отряд Шильяра оказался в первых рядах. Все стихло. Солдатня боялась даже дышать. Все напряженно вглядывались в спокойную степь, ища вражескую армию. Сонный Яр медленно выбирался из своей колыбели, сметая прочь остатки ночной прохлады. Высокая зеленая трава мерно шелестела, повинуясь прихоти ветра. И ничего - ни боя боевых барабанов, ни низкого, пробирающего до самых костей, боевого горна кочевников. Тишина и благодать. Солдатня, отойдя от напряженного ожидания, потихоньку начала шептаться и по степи прокатилась ругань офицеров, призывающая пехоту к порядку. - Что за говно! - прошептал Август, переминаясь с ноги на ногу, - Какого хрена мы перлись сюда?! - Завали своё ебало, Ложка, - рыкнул сержант. Откуда-то сзади опять появились конники, все пятьдесят. Они проскакали мимо рядов пехоты и приблизились к командору, который о чем то напряженно спорил с своим секретарем. - Там! - сказал вдруг Гунтер, совсем не по уставу тыча пальцев в горизонт. Весь отряд, включая сержанта, дружно уставились на указанный Молчуном участок степи. Там, над колышущемся морем зеленой травы, появилась едва заметная черная точка. Следом за первой точкой появилась вторая, а за ней и третья. Вскоре точки слились в линию, постепенно расползающуюся по горизонту. Над войском раздались удивленные возгласы - другие отряды тоже заприметили приблежение точек. Командор Циртан проорал что-то неразборчивое, и конница рванулась вперед. Протрубил сигнальный рожок, призывая пехоту приготовиться к бою. Тихо зашелестела сталь, вынимаемая из ножен. Сержанты отрядов лучников стали отдавать приказы, а копьеносцы разматывали полотняные мешки, которыми были завязаны острия их копий. Так длилось еще несколько суматошных минут а потом всё стихло. Вновь потянулось томительное ожидание, еще более напряженное, чем прежде. У кого-то сдавали нервы и он принимался кричать и материться, пытаясь раззадорить и себя, и товарищей. Самаэль не обращал на них внимания. Он вглядывался в растущие точки и гадал, почему командор послал всю свою немногочисленную конницу на встречу противнику, на верную смерть. Вскоре стало понятно, что приближающиеся точки разделены на две группы, одна, та что поменьше, мчалась впереди, вторая же, во много раз превосходящая первую численностью, спешила на некотором отдалении.Конница Сумара, которая тоже успела превратиться в размытые точки, спешила на встречу первой группе. Внезапно, картинка происходящего сложилась в голове Самаэля. - Мы встречаем! - крикнул он и толкнул бледного от напряжения Августа в бок, - Нас послали кого-то встретить, а не на убой! Там впереди меньшая группа пыталась убежать от большей. Теперь всё вставало на свои места - и побудка, и спешка, и отсутствие техники с обозом, и импровизированная конница. Они должны были помочь одним точкам сбежать. - Бес! - взревел Шило, - Завали пасть! Готовьтесь встретить врага! Лицо Августа прояснилось, как впрочем и всех остальных товарищей Самаэля. Зная, что их целью было не умереть смертью наживки, а встретить и прикрыть отступление, многие воспряли духом и крепче вцепились в рукояти своих мечей. Между тем, конница Сумара встретилась с первой группой, резко развернулась и, окружив точки охранным строем, помчалась вместе с ними назад. Теперь все уже могли разглядеть, что вокруг беглецов вьются одиночные всадники, то наскакивая, то отступая. Зазвучал сигнал смены формации. Из плотной линии пехоты выступили два квадрата и, выйдя за передовые отряды, разошлись в стороны, открывая проход скачущей что есть мочи конницы. - Нам жопа, - пробормотал Август, и, оторвав взгляд от беглецов, Самаэль вполне понял его переживания. Теперь каждый пехотинец вполне мог разглядеть преследователей, и их вид поубавил оптимизма даже у самых наивных. Через степь, низко пригибаясь к шеям своих мощных лошадей, мчались кочевники. Числом они если и уступали гарнизону, то не так уж и на много. А учитывая то, что все они были конные в степи, шансы на победу войск Сумара таяли как жир на сковороде. Одиночные всадники, что вились вокруг беглецов, завидев длинную линию пехоты, резко развернулись и помчались обратно к основным силам. Беглецы, в сопровождении поредевшей конницы гарнизона, промчались на полном скаку сквозь освобожденный проход между рядами пехоты, и устремились по направлению Вармарка. Вновь раздался сигнал "сомкнуть" ряды, а когда квадраты пехоты встали на место, началась целая какофония. Рожок трубил не переставая, сержанты орали, повторяя приказы рожка более понятным для солдатни языком. С задних рядов передали длинные копья, годящиеся только для спешивания конницы на полном скаку. Кочевники сбавили ход и вскоре замерли, примерно в миле от первых рядов пехоты. Шило приказал опустить копья и приготовиться. Такую же команду прокричали остальные офицеры, и войско Сумара ощетинилось, словно огромный перепуганный еж. Вновь все замерло. Самаэль, направив копье острием вперед и вверх и уперев его в землю, пристально смотрел на нестройные ряды противника. Он слышал, как тяжело дышат его товарищи, как кто-то позади читает тихие молитвы. Он слышал как скрипят кожаные поддоспешники, как стучат зубы, как неистово грохочут сердца, готовые выскочит из перепуганной груди. Длинные, бесконечно длинные мгновения, падали, словно тяжелые камни на дно огромного чугунного котла, вторя бешеному стуку сердец. Каждый вдох, каждое колыхание стебелька травы, каждая капля пота, сорвавшаяся с кончика носа, все замерло, подчиняясь напряженности момента. Время замедляло свой бег, теряя извечную неосязаемость и невидимость. Самаэль ощущал, как каждое мгновение вонзается в его кожу, подобно острым осколкам красного стекла, разрывая плоть и пробивая его тело насквозь. - Ты должен идти вперед! - прорычал проклятый голос из сна, - Через пустоту, через бурю, через орду! Ты должен предстать передо мной! Волосы на спине солдата встали дыбом. Он стиснул пальцы на копье и тихо прорычал: - Я тебе ничего не должен! Низкий вибрирующий гул, донесшийся от рядов кочевников, прогнал наваждение. Самаэлю был знаком этот гул. Впрочем он был знаком всем новобранцем, пережившим военную школу. Там преподавали что означает этот гул и как различать его виды. - Они... отступают? - удивленно пробормотал Август, опуская своё копье, - Они отступают! Самаэль не верил своим глазам - конное войско Союза качнулось и, заложив маневр разворота, спешно поскакало обратно, туда, откуда и прибыло. - Поживем еще, - весело пробурчал Молчун и пехота разразилась ликующими криками. Рожок протрубил отступление и радостная солдатня, с песнями и шутками затопала по степи. От мрачных мыслей, обуревавших Самаэля весь путь, не осталось и следа. Он радостно смеялся вместе с товарищами, шутил про смену портков и веселую прогулку. У сержанта, явно, тоже отле