а, под патронажем церкви Свидетелей, был одним из многих сиротских приютов, построенных для воспитания детей этой войны. Добрые воспитатели розгами и солью несли свет в темные души сироток, направляя ненависть в нужное государству и церкви русло. Мальчики учились воинскому делу и тяжелому черному труду шахтеров, девочки - домохозяйству, полевым работам и тысяче других дел. Те, кто был по способней, в ком тягу к знаниям не удавалось усмирить ни поркой, ни подкупом, ставились на особый контроль. С особым тщанием мудрые сестры вколачивали трудные науки в их головы, регулярно отчитываясь куратору офицерских школ Сумара. " Я помню его. Долговязый, тощий, грязный. Отец настоятель самолично притащил его за ухо и отдал под нашу с Мартой опеку. Упрямый сорванец еще по пути в Дом пытался пять раз бежать, за что был нещадно бит солдатами, так что нам пришлось его выхаживать и отпаивать. Как только этот бесёнок смог стоять на ногах, он тут же подрался за с Грегором, еще одним нашим подопечным. Грегор был на два года старше, поплотнее, да и жизнь среди сирот - не сахар, так что новичок отхватил знатных люлей. Забавно, что после эти двое стали лучшими друзьями... Грегор, Самаэль и Мира, вечно таскающаяся за братом вертихвостка. Эта троица правила нашим кругом жестко и справедливо. За то время под нашей опекой не погиб ни один ребёнок, ох, славные же были времена, порядок и спокойствие. Хотя они озорничали еще как. Помню, как Грегор и Мира стащили из продуктового ящика отца настоятеля всю еду, а Самаэль набил его живыми лягушками и змеями. И всё это под носом у солдат! ох, ну и влетело же им... Когда Грегора забрали в офицерскую школу Самаэль ревел пуще Миры, такие друзья были. И когда Миру забрали в дом господина Марона, тоже ревел. И более ни разу никто не видел ни единой его слезинки. Никогда." Сестра Астра, воспитательница сирот Дома милосердия из "Воспоминаний о Тартаре" Патрия Лимма. Мало что известно о детстве Грегора и Миры Хитц. Отец погиб еще до рождения сына, мать скончалась при родах Миры, оставив двухлетнего Грегора с младенцем сиротами. Год о них заботилась повитуха, но ни её имени, ни названия поселения история не сохранила. Сухие строки в регистрационном журнале Дома милосердия Крутого Рога - "Грегор Хитц - 3 года, Мира Хитц - 2 года. Уплачено 14 медных дар". В письмах Хитца сестре встречались расплывчатые упоминания, но пролить свет на тот тёмный период их жизни эти строки не в состоянии. Из писем сестер-воспитателей надзирающему куратору становится ясно, что юный Грегор проявлял недюжие способности к точным наукам, обладал задатками выдающегося лидера и отменным здоровьем. Других описаний его жизни в приюте, увы, не существует. "Мир.. Такое прекрасное слово. Как жаждут его плебеи, как ненавидят сильные мира сего. Ибо мир - это время спокойствия, торговли и стабильности. А стабильность препятствует реализации амбиций молодых. Хотя, мир миру - рознь. Наш перемирие с Союзом племен так хорошо смотрелась на бумаге, и было так незаметно на границе. Постоянные набеги кочевников, грабежи, поджоги. Да правительство Сумара за время этого перемирия потратило в три раза больше денег, чем на ведение всех войн с племенами. Ибо войны, в конечном счете скоротечны, а мир - он долговечен. За то все были при деле. Постоянно требовались новобранцы, постоянно требовалось обмундирование и вооружение, провизия, строительный лес и камень. Казна пустела, народ процветал, налоги росли. Набеги оставляли множество сирот, которых распихивали по спецприютам, а от-туда в военные школы и обратно на границу, оставлять других сиротами. Форты и аванпосты росли как на дрожжах, превращая захолусные пограничные рыбацкие деревеньки в настоящие города. Кельмиран, Вармарк, Мульнир, все они были дырами, по десятку домов на каждый, пока перст короля, ведомый советами Главы Совета Церквей и старых, покрытых плесенью, генералов, не ткнул в их наименования на большей тактической карте. Это был самый лучший мирный договор из всех, когда либо заключавшихся в истории Сумара. Все были довольны, купцы, правители, кочевники, генералы. А мертвые... Да кто их когда считал. " Из мемуаров Максимильяна Вармаркского. " Дорогая Мира, я обещал тебе, и вот я пишу. Пришлось стащить чернильницу со стола сержанта и пол часа гоняться за гусями, но теперь у меня есть сносное перо. Семь недель, семь долгих недель нас морили голодом и мучили тренировками, нагло заявляя что это является обучением. Кормят дерьмом! Розги бабки Астры в сто раз слаще чем местное пойло, которое жрем три раза в день! Я хочу обратно! Как в сказке о мыше - позарился на далёкий пряник, получил сапогом под бочину! Передай плаксе - пусть радуется, что может еще два года пузо чесать на лавке! Теперь ты пиши, жду. Твой брат, Грегор." 12 дня Малого Моркота 875 года от Сошествия Из "Писем Грегора Хитца". "Таким злым Трамма я никогда не видел. Он прямо дышал огнем, лицо его было багровым! Я думал он забьёт парня до смерти, так яростно он размахивал палкой. Кровь летела во все стороны, но этот зеленый стоял стиснув зубы и молчал, не издав ни звука. Только морщился от боли. Сержант выдохся и отправил его на неделю в карцер. Стукачу тоже досталось, Трамм и по нему прошелся палкой. Этот оказался не таким крепким, валялся потом месяц, под себя гадил. А чернильница нашлась потом, аккурат через неделю. Без чернил правда, но на том самом месте, откуда и исчезла. Кремень этот Грегор. Рекомендую перевести его в Военную Академию Аспасии, на подготовку в высший офицерский состав." Из прошения Самария Бира, куратора военной школы Варта, отклоненного без рассмотрения. "Дорогая Мира, Наконец-то удалось вырваться из удушающих объятий этой проклятой школы. Два года пролетели как один бесконечно болезненный миг. Теперь нас направят на место постоянной службы. Я отправляюсь в Вармарк! Большой город, не чета Варту и уж тем более Рогу! Даже с настоящей каменной крепостью! Говорят, там в казармах настоящие кровати! Можешь поверить?! Видел Самаэля, он неделю назад прибыл на обучение. Их сразу скрутили и погнали в отстойник, где они будут мариноваться два месяца. Не завидую я ему. Как тебе живется в богатом доме? Спишь небось на простынях и перинах, ешь пряники и соленую пищу? Знаю, что не можешь пока написать, но как только прибуду в Вармарк, сообщу номер почтовой службы при аванпосте. Твой брат, Грегор." 25 дня Большого Хеля 877 года от Сошествия Из "Писем Грегора Хитца". "Дорогая Мира, выбор сделан. Я покидаю ставший уже родным Вармарк и направляюсь к тебе, обратно в Рог. Мне дали два месяца вольной перед явлением в Орден. Отвалили немало дар путевых. так что жди меня через две недели Уже шестнадцать лет мы не виделись с тобой, шестнадцать долгих, томительных лет. Я сгораю от нетерпения, и, быть может примчусь к тебе раньше, чем почтовые черви соблаговолят доползти до нашего захолустья. Так что моё появление может стать для тебя и твоего лощенного муженька неожиданностью. Самаэль передал для тебя несколько сувениров с неспокойной границы. Оставляю его за главного над всей этой солдатней. Он справится. Он пугает меня порой своей силой, умом, хитростью... Что-то в нем есть такое, пугающее своей темнотой. Он тоже это знает. Но всё это суета и домыслы. Лечу к тебе. Твой любимый брат, Грегор." 1 дня Большого Моркота 891 года от Сошествия Из "Писем Грегора Хитца". Но свою сестру Грегор так и не увидел. Она погибла спустя пять лет после того, как покинула приют, забитая до смерти своим ревнивым мужем, Димиром Мароном, наследником дома Маронов, который входил в десяток домов королевской крови Сумара. Письма Хитца остались без ответа. Но, спустя три года, он продолжил писать их, всё так же обращаясь к своей дорогой сестре. А, в 11 году до В.Т. (в 912 году по старому календарю), родовое поместье Маронов полностью сгорело в пламени таинственного пожара, забрав с собой жизни всех членов этой знатной семьи.