же потчевала основателя настойками и мазями, усмиряющими головные боли и позволяющими продолжать извечное бодрствование. Грегор не сомкнул глаз ни разу за всё его прибывание в "чистой комнате", оставаясь при этом абсолютно ясен взором и трезв умом. Именно это и заставляло девушку трепетать. Это и знание того, что мастер прозван основателем не за просто-так, а за само основание Ордена, а это значило, что ему уже более трехсот лет. Упоминания о бессмертии встречались в книгах Анастасии, что хранились в её хижине на окраине Малого рога, но они были скорее художественной выдумкой, чем подтвержденным фактом. Девушка и подумать не могла, что когда-нибудь она настолько приблизится к этой тайне, хотя амбиций она лишена не была. Сотни вопросов вертелись у неё в голове, сотни теорий строились и рушились. Но, каждый раз, когда она оказывалась подле мастера, разрывавшие её мысли испуганно замирали, прячась от пронзительного взора его серых глаз. Вот и теперь она скромно сидела около постамента с целой стойкой всевозможных пузырьков, и старательно делала вид, что не интересуется ни гостями, ни темой разговора. "Чистая комната" являлась большим залом, выложенным белыми мраморными плитами, с вырезанными защитными рунами и печатями, и служила особым хранилищем для самых опасных находок и узников Ордена. Сейчас её украсили коврами, расставили мебель и придали ей облик тронного зала. Гости, вынужденные долго плутать по подземным коридорам резиденции совета Ордена, попадали в огромное белоснежное помещение и, ослепленные и подавленные, смиренно становились на золотисто-синей ковровой дорожке перед возвышающемся троном, на котором уже больше месяца неподвижно восседал Мастер - Основатель. В этот раз, в роли просителей выступали бургомистр Вирмы, глава церкви Свидетелей и сам Микаэль Вальнарус, потомок основателя Новой Вирмы. Не первый раз за прошедший месяц эти влиятельные особы представали перед Основателем, не нова была и тема разговора, который они заводили каждый раз. - Ваше превосходительство, - дребезжащим голосом вещал сморщенный старичок в голубой рясе верховного настоятеля церкви, - восстановление города, разрушенного, прошу меня простить, вашим орденом, требует колоссальных вложений! Церковь не может позволить себе покрывать эти расходы из собственной казны. - Не одна церковь несет убытки, - голос Микаэля был низок и зычен, хотя и срывался на верхние ноты, то-ли от юности графа, то-ли от напряжения, в которое вгонял возвышающийся над ними человек, - этот город строила моя семья! Кто возместит нам все потери, что мы понесли с разрушением города?! - Мы не раз подымали вопрос, - гундел бургомистр, тряся своими подбородками, - о целесообразности сохранения ордена в таких тяжелых условиях. Я постараюсь успокоить членов городского совета, но без значительных вложений со стороны Фронтира, я, боюсь, ничего не смогу поделать. Ни единая мышца не дрогнула на лице мастера. он продолжал разглядывать гомонящих людей у подножия трона своими пронзительными серыми глазами. - К тому же, - продолжал блеять настоятель, - то, что вы не выдали одного из преступников на суд общественности, заставляет народ опасаться повторения инцидента... Грегор разлепил потрескавшиеся губы и по залу пронесся рокочущий голос, ударивший по ушам и заставивший всех присутствующих пригнуться. - Хватит! - мастер шептал, но этот шепот гудел в головах громче, чем звон всех колоколов храмового квартала, - Я уже отдал вам имущества Мастера-Охотника и Мастера-Стратега в качестве компенсации за причиненные Орденом разрушения. Этих денег должно было хватить на восстановление всех жизненно необходимых систем города, но вы продолжаете ползать тут и клянчить. Видимо, большинство добра осела в чьих-то карманах. Бледное лицо бургомистра и настоятеля отвечали на не прозвучавший вопрос лучше всяких слов. - Микаэль, - продолжал греметь голос Основателя, - Не тебе мне тут рассказывать как строилась Вирма. Я прекрасно знаю, что твоя семья быстро получила свои деньги назад, и немало обогатилась за счет процентов. Так что не ждите, что пострадавший город принесет вам еще денег, пока вы не вложитесь и не восстановите его. Микаэль склонил голову, поддаваясь давлению порывов ветра. - Что до чаяний советников города, - серые глаза уперлись в сжавшегося бургомистра, - то мой ответ неизменен: Я хоть сейчас сложу с себя регалии главы ордена и брошу тут это проклятое естество Малтаила, оставив вас на съедение демонам. и сделаю это с превеликим удовольствием. Но этот орден создавался что-бы защитить вас от демонической угрозы. У ордена были и лучшие и худшие времена, но он остался стоять, потому что нет еще иного способа оградить вас от хищников Моркота. И сейчас Орден продолжит своё существование, не взирая на политические амбиции каких-то очередных богатеев, потому что он вам нужен. Грегор замолчал, позволяя поднятому его словами урагану, что принялся уже задирать подолы нарядных платьев гостей и срывать их изысканные головные уборы. Адепты засуетились, подправляя искривившиеся линии некоторых печатей на постаменте, еще сильнее напугав "просителей". - Коннор предстанет перед судом, - продолжил мастер, после того как суета улеглась, - но не ранее того, как будет найден и подготовлен клирик, способный перенять у меня естество Малтаила. До тех пор он остается под опекой Ордена. Так что засуньте обратно свои загребущие когти, господин Первосвященник. Основатель замолчал, бросив усталый взгляд на одного из наставников, что дежурили рядом. Уловив этот безмолвный сигнал наставник кивнул страже, что состояла из старших клириков, и гостей поспешно выпроводили из комнаты, прервав поток жалоб, возмущений и угроз. Анастасия поднялась к трону и смазала виски Грегора бледно-розовой жижей, что должна была унять головную боль, и, изысканно поклонившись, поспешила следом за "просителями", спиной чувствуя насмешливый взгляд Основателя. Первосвященник Дункан ждал в её кабинете. Он еще не полностью отошел от возмущения, и потому кружил по кабинету, словно хищная птица над добычей. Однако, появление бывшей ведьмы позволило ему выдохнуть и сесть наконец в гостевое кресло. - Такие нервотрепки вредны для вашего сердца, - с наигранной заботой и сочувствием пролепетала девушка, доставая из низкого шкафчика с тяжелыми дверями несколько бутыльков и небольшой сверток, - Вот это поможет вам успокоится и снимет сердечные боли, - маленький бутылек с фиолетовой жидкостью оказался в руках у престарелого Первосвященника. Девушка передала ему и маленький сверток, тщательно упакованный и завернутый в шелковый сиреневый платок. - А это поможет справится с теми недугами, о которых мы с вами говорили в прошлый раз. Только будьте осторожны, не более одной щепотки непосредственно перед, - девушка немного замялась, изображая смущение, - перед делом. Дункан расплылся в широкой улыбке, демонстрируя свои пожелтевшие от возраста зубы. - О, Анастасия, вы моя спасительница, - он выудил из широких рукавов своей светло-голубой робы увесистый кошелек и передал девушке, - Что бы я без вас делал. Прошу, подумайте о том, что-бы покинуть это загнивающее гнездо порока и перебраться под крыло Церкви. орден рухнет, как бы силен не был Хитц. Девушка заставила себя покраснеть и легонько коснулась сморщенной руки старика, легонько намекая, но не давая обещаний. - Я подумаю, Ваше Преосвященство. Но с начала я должна закончить свои исследования. Дункан понимающе кивнул и, изысканно и витиевато попрощавшись, шустро засеменил по сумрачным коридорам подземной части резиденции, стараясь как можно быстрее покинуть негостеприимную "Тишину". Анастасия улыбаясь смотрела ему в след, хотя её улыбка скорее означала жалость, чем доброту. В прочем, золото, добываемое продажей редких снадобий для поддержания нечестивого блуда даже в самом преклонном возрасте, грело её душу. Как и влияние, которое крепло с каждым визитом очередного богатого старикана, готового развлекаться с девицами даже на руинах разрушенного города. В прочем, её услуги и знания были востребованы и в самом Ордене. Поддерживающие снадобья для уцелевших клириков, тонизирующие мази для усердных адептов и снотворные настойки для наставников. Она не брала деньги за предоставляемые членам Ордена препараты, это было одним из условий, на которых ей позволили остаться в "Тишине", несмотря на резонанс, который она, своим присутствием, вызывала в юных чистых сердцах младших адептов. Ей предоставили жилье и кабинет, её кормили и, так же, ей выплачивали ежемесячное жалование, невероятно огромное для девушки, вырвавшейся из глухой деревни, но всё же меньшее, чем щедрая оплата за маленький сверток молотого корня мужеского дерева, что оставил Первосвященник. Хотя, если бы девушке просто позволили наблюдать за мастером, а так же изучать библиотеку ордена, она бы согласилась и на более аскетичные условия. Знания почерпнутые ей из книг, которыми были заставлены стены четырех огромных залов в хранилищах Ордена, открыли перед ней так много тайн о объекте её исследований, что девушке казалось, будь-то она знает о демонах абсолютно всё, хотя она не прочитала и сотой доли всего. По приказу Мастера-Основателя, бывшей ведьме позволили наблюдать за тренировками адептов и клириков, обучаться таинству печатей и изучать методики усмирения