Мы относимся к детям правильно, потому что мы чувствуем, что и сами они и дела их чудесны. Дети такие маленькие, что уже поэтому странно смотреть на них, как будто особый народец поселился среди нас. Вряд ли есть человек, который не испугается детской ручки. Страшно подумать, в нашей власти такая хрупкая штука, как будто вместо кисти цветок или бабочкино крыло. Когда мы видим столь похожих на нас крохотных людей, нам кажется, что мы сами непозволительно разрослись.
Дети очень смешные, и, наверное, эта их особенность — лучшая из сил, объединяющих мир. Их важность трогательней смирения, их серьезность обнадеживает больше, чем болтовня оптимистов; их круглые удивленные глаза не позволяют упасть звездам; а носы-кнопки дают нам понятие о несравненном юморе природы.
Мафусаилит
Я прочитал в газете об очень интересном и поучительном происшествии. Какой-то человек пошел в солдаты, и ему предложили, как полагается в этих случаях, заполнить бумагу, в которой среди прочих был вопрос о вероисповедании. Торжественно и серьезно он написал: «Мафусаилит[3]». Я не знаю, как называется тот, кто читает эти бумаги, но думаю, он встретил за свою жизнь две-три религии. Однако все его образование не помогло ему втиснуть «мафусаилитство» в то, что Боссюе называл «вариантами протестантства». Он живо заинтересовался направлением новой секты и спросил солдата, что тот имеет в виду. Солдат ответил: «Пожить подольше».
Да, в религиозной истории Европы этот ответ стоит не меньше, чем сотня вагонов ежедневных, недельных, двухнедельных и ежемесячных газет. Каждый день в каждой газете объявляется новый пророк, но в двух тысячах слов, отводимых ему, не найти такого мудрого и точного слова, как «мафусаилит». Дело литературы — кратко рассказать о длинном; вот почему наши новые философские книги не литература. В этом солдате живет душа писателя. Он великий мастер афоризма, как Гюго или Дизраэли. Он нашел слово, которое выражает всю трусость современной мысли.
Теперь, когда новоявленные философы потащат ко мне свои новые религии (а на улице всегда стоит очередь), я смогу оборвать их одним вдохновенным словом. Философ начнет: «Новая религия, основанная на первичной энергии природы...» «Мафусаилит», — определю я. — До свидания!» «Человеческая жизнь, — скажет другой, — это единственная святыня, освобожденная от суеверий и догм...» «Мафусаилит!» — прорычу я. — Пошел вон!» «Моя религия — религия радости, — закашляет человечек в дымчатых очках. — Религия физической гордости и силы, моя...» «Мафусаилит!»—закричу я снова и хлопну его по спине, и он упадет. Тогда войдет бледный юный поэт со змеящимися волосами и скажет (один недавно сказал) : «Настроение, ощущение — единственная реальность, а они меняются, меняются... Мне трудно определить мою религию...» «А мне легко! — скажу я не без строгости. — Ваша религия — пожить подольше. Если вы здесь останетесь, это не выйдет».
Модная философия декаданса означает практически восхваление какого-нибудь старого порока. Был у нас софист, который защищал жестокость, называя ее силой. Есть софист, который защищает распутство, называя его свободой эмоций. Есть софист, который защищает лень, называя ее искусством. Почти наверное — я не боюсь пророчествовать, — в этом разгуле софистики объявится философ, который захочет воспеть трусость. Если вы побывали в нездоровом мире словотолчения, вы поймете, как много можно сказать в защиту трусости. «Разве жизнь не прекрасна и не достойна спасения?» — скажет отступающий солдат. «Разве я не обязан продлить несравненное чудо сознательного бытия?» — воскликнет из-под стола глава семьи. «Разве не обязан я оставаться на земле, пока цветут на ней розы и лилии?» — послышится из-под кровати. Так же легко сделать из труса поэта и мистика, как легко оказалось сделать его из распутника или из тирана. Когда эту новую великую теорию начнут проповедовать в книгах и с трибун, можете не сомневаться, она вызовет большую шумиху. Я имею в виду большую шумиху в том маленьком кругу, который живет среди книг и трибун. Возникнет новая великая религия. Бесстрашные крестоносцы тысячами присягнут жить долго. Но дело не так уж плохо — не проживут.
3
Мафусаил — в библейской мифологии один из патриархов, дед Ноя, проживший якобы 969 лет. Выражение «Мафусаилов век» стало синонимом долголетия.