Если бы я была такой, как она, матерью от рождения, помогло бы нам это?
А если бы таким был ты, Михаил?
Авнер Ашдот привалился плечом к окну.
Я чутьем определяю, в какую минуту рядом со мной вершится суд. Я знала, что сейчас он меня судит. И признает виновной. Прощайте, комплименты. Прощайте, пожатия рук. Ну и пусть, подумала я, может, оно и к лучшему. Все равно еще слишком рано пускать кого-то в свое сердце.
Нам попалась еще одна табличка, указывающая дорогу на ферму. Ферму «Азрикам». Я вспомнила, что ее называли «фермой отшельников». Вроде бы однажды в споре о пастбищах ты вынес решение в пользу ассоциации, представляющей бедуинов, в том числе владельца этой фермы. Или решение было не в их пользу?
Авнер Ашдот нажал на кнопку и открыл окно. В салон ворвался горячий сухой воздух. Правой рукой Авнер потянулся было к карману рубашки, как будто там лежала пачка сигарет, и снова ее уронил.
– Давно бросили? – спросила я, лишь бы нарушить повисшее между нами молчание.
– Что бросил?
– Курить.
Он улыбнулся:
– Пять недель и четыре дня. Но я не считаю.
– Представляю, как это трудно.
– Я делаю это ради нее. Ради Аси. Она терпеть не может, когда я курю. Ну, вот я и стараюсь… стать лучше. Но вы правы – отвыкать от привычки трудно.
– Знаете, А́внер… – Я впервые назвала его по имени.
– Авне́р, – поправил он меня, и в уголке его глаз зажглись озорные искорки. – Ударение на последнем слоге.
– Мне кажется, что после моей откровенности вы, Авне́р с ударением на последнем слоге, тоже должны перестать скрытничать и сказать мне, куда мы едем.
– В поселение Ноит, в Араве, – сказал он. – Там живет моя дочь.
Словно в ответ на его слова у обочины внезапно поднялся и сразу улегся вихрь из песка и пыли.
Зачем, черт возьми, он везет меня к своей дочери? Хочет, чтобы я его перед ней защищала? Но каким образом? И в каком качестве он собирается меня представить? Попутчицей? Или, не приведи господь, своей любовницей? И почему он с легкостью сообщил мне цель нашей поездки, хотя раньше наотрез отказывался ее называть?
Я не знала ответов на эти вопросы. Но решила использовать его же тактику: ни о чем не спрашивать в лоб, предпочитая двигаться окольными путями.
– А как ваша дочь оказалась в Араве? – спросила я.
– В университете, – ответил Авнер, – она изучала пустынное земледелие. И тогда же заявила нам, что будет работать в этой области. Мы не восприняли ее слова всерьез. Что может знать о пустыне девочка, привыкшая проводить время в уютных кафе? Но после защиты диплома она села в автобус и укатила в Араву. Заранее договорилась, что ее возьмут помощницей без зарплаты, только за жилье и питание. «Там такие просторы! – говорила она. – Но вам этого не понять!»
– Она права, – сказала я и выглянула в окно. До самого горизонта не просматривалось ни одного строения. Только акации, акации и снова акации.
– Она была там счастлива, – продолжил Авнер. – Впервые с тех пор, как родилась наша дочь, мы видели ее счастливой. И были счастливы за нее.
(Адар тоже пережил свой золотой век… Помнишь, Михаил? На каникулах после девятого класса. Его взяли на работу в зоопарк в Рамат-Гане. Помнишь, как он улыбался? Ты называл его Адаром Вторым. Ты говорил: «Я думал, что есть только Адар Первый, а оказывается, есть и Адар Второй». И в твоих глазах – впервые за долгое время – вспыхнул огонек надежды. А потом… Из кассы зоопарка пропали деньги. Обвинили Адара. Он отрицал свою причастность к краже. Он кричал и плакал. Но даже мы поверили ему не до конца. Ценой огромных усилий, проявив чудеса красноречия, мы убедили директора – отпетого мерзавца – не заявлять о краже в полицию. Но больше нога Адара Первого не ступала в зоопарк. А Адар Второй исчез, будто его и не бывало.)
А если бы мы ему поверили? Искренне, всем сердцем? Грудью встали бы на его защиту? Могло бы это что-то изменить? Неужели в тот момент мы еще могли его спасти, Михаил?
– За три года, – продолжал Авнер, – Ася успела поработать в нескольких теплицах. Переезжала с места на место. Финики. Помидоры. Помидоры черри. Огурцы. Зеленые перцы. Красные перцы. Дыни. Баклажаны. Ну, и так далее. К концу второго года она предложила администрации нескольких сельских поселений свежую идею. Видели, иногда внутри большого перца растет еще один маленький перчик?
– Конечно.
– Оказывается, они завязываются самопроизвольно, без оплодотворения. Это явление известно как партенокарпия.