Один сказал:
- У них всё отлично, работали механическим инструментом, возможно, бензопилой. Может, ещё один выход петли времени нашли. Или на них вышел Патруль.
- Насчёт Патруля - мы должны были об этом узнать.
- Вспомни, где мы застряли. Как раз к нам новости не могли дойти.
- Ковчег не обнаружил ещё один выход в этой местности, а должен был, если он существует.
- Не факт. У поисковых кубо-кубо разрешение сто на сто километров, а по реке наши за эти годы могли зайти и дальше. Я верю в них.
- Как оно было, мы не знаем, но это и неважно. Важно, что они работали инструментом, расчищая тропу. Значит, живые и здоровые.
К их разговору присоединилась спутница:
- А если не они? Если сюда занесло ещё кого-то?
- Таких случаев не было. Вероятность, что две группы вынесет в один кластер, исчезающе мала.
- Вероятность нашего попадания именно в этот период тоже не просчитывается, но ведь случилось. Скорей бы увидеться. Нам ещё часа два идти.
Они продолжили свой путь, привычно зорко подмечая звериные следы и движение птиц и мелких животных в ветвях деревьев.
Несколько часов назад, на розовой заре, эти трое спустились с чистого неба. Их квадратная платформа вынырнула из лёгкой предутренней дымки и медленно скользила к земле. Пассажиры платформы держали руки на поручнях. Они не спешили вниз и внимательно разглядывали окрестности.
Внизу, прямо под ними, чернела крыша квадратного трёхэтажного здания, стоявшего на границе уходящего за горизонт болота и лесистых бугров, тянущихся вдоль правого берега могучей реки. Левобережье этой постледниковой реки представляло собой бескрайнюю низину сплошь в заводях, озерцах и разветвлявшихся речных рукавах. Там, седые от росы, клонились сочные травы, а воды блестели в свете восходящего солнца.
Трое думали о том, как хороша эта земля, и о том, что это по праву их земля, и несколько тяжёлых лет они мечтали вернуться сюда, попадая в ловушки Хроноса и выбираясь из них. Об этом и многом другом они собирались рассказать, когда спустятся вниз.
Но трёхэтажное здание оказалось закрыто. С плоской крыши путешественникам пришлось спускаться, включив в ранцах на спине портативные кубо-гравитоны, не всемогущие, но не раз выручавшие их в горах и девственных джунглях от каменноугольного периода до позднего юра - судьба успела помотать путешественников по разным эпохам.
Они не стали гадать, надолго ли ушли люди. То, что люди посещают это место и подолгу живут на трёх этажах, было несомненно: всё здесь свидетельствовало о деловитости хозяев, протоптавших дорожки в лес и на болото, занимавшихся копчением дичи, деревообработкой и даже горячей ковкой металла.
Прибывшие с неба оставили записку о своём визите, и решили продолжить путь пешком. Так они оказались в лесу и шли несколько часов. Их комбинезоны помогали комфортно переносить летний зной, как, бывало, спасали от холодных ветров, обдувавших предгорья праконтинентов.
Но вот впереди в просветах ветвей показался ряд свежевыкрашенных прутьев высокой ограды.
Очень молодой парень с курчавой жидкой бородкой сделал знак своим спутникам: отрывистым движением провёл ладонью параллельно земле. Знак означал, что им необходимо отдохнуть после перехода и заодно оценить обстановку. По его команде спутники уселись прямо на тропинку, с удовольствием вытянув ноги. Комбинезоны с окраской 'хамелеон' повторили рисунок листвы под солнцем, серая москитная сетка опустилась и скрыла лица путешественников. Они стали неразличимы уже с десяти шагов.
С той стороны, где сквозила ограда, слышалась возня, и вскоре из-за куста лещины показались малыши в одинаковых рубашонках и сандалиях на босу ногу. Детей, как и путешественников, тоже было трое. Сначала они шли, держась за алую верёвочку, тянувшуюся за ними по траве, потом один присел, за ним второй. Третий остался стоять над ними. Самый крупный малыш высоко поднял рубашонку, показал голую атласную попку и крепкий хребет вдоль сытой спины и теперь покряхтывал. Одновременно все втроём с интересом разглядывали что-то в траве.
Девушка, сидевшая на тропинке между своими спутниками, нарочито тонким голосом произнесла:
- Комарик за попу укусит!
- Тебя? - бесхитростно спросил мальчик, распрямляясь на сильных ножках после сидения на корточках. Он не понял, кто заговорил с ним, но не беспокоился.