Что же за невезение такое, а?!
А потом решила — пора бы брать судьбу в свои руки.
— Здравствуйте, дамы и господа! — радостно улыбаясь, начала я и смело сделала несколько шагов вперед. — Хочу с гордостью вам сказать, что ваши мольбы и чаяния услышаны, и мной лично было принято решение организовать профсоюз по защите прав привидений!
М-да… Глядя на вытянувшиеся полупрозрачные лица собравшихся ныне покойных пакостников и интриганов, я поняла — экспромт имел успех!
Один из дедков в толпе у трибуны выступил вперед и с участием поинтересовался:
— Деточка, а ты нормальная?
Другой призрак интересного мужчины средних лет взмыл под потолок и уже оттуда поддержал предыдущего оратора:
— И что ты тут вообще делаешь?
— Да-да! — сварливо согласилась с ними одна из старушенций, глядя на которую становилось удивительно, как она вообще дотянула до таких лет. И, судя по желчному лицу, этому факту не радовались ее родственники. А если принять во внимание оттеночек этого личика, они ее и траванули. Есть такой интересный яд, из болотного дажжа делается. Потом у покойничка появляется чудненький зеленоватый колер кожи. — И вообще, как ты посмела проникнуть на закрытое заседание?
— Ну… Прошла! — скромно призналась я, нервно сцепив пальцы и по-прежнему доброжелательно улыбаясь. Если дам слабину — они меня выморозят. Как минимум, вытянут и жизненную, и магическую силу. Восстанавливаться стану долго, мучительно и в это время буду слаба, как котенок.
— Прошла, значит! — нехорошо протянул Конфискаций Золотков. — Мавка же, верно?
— Мавка! — обреченно призналась я, после недавних событий искренне считая, что раса моя — на редкость невезучая. Так как в одни неприятности я из-за нее уже загремела.
— И что же нам с ней делать? — спросил кто-то из призраков. — Нельзя отпускать просто так! Если руководство Академии узнает о нашем вольнодумии, то ничего хорошего нам от этого не светит.
— Про ваш шабаш и так все кому не лень знают… — робко сообщила я.
— Детка, на нашем шабаше обычно песнопения да грезы о былом! По официальной версии, разумеется… — едва заметно усмехнулась мадам Дюфаль, вставая со своего кресла, и, подобрав юбки, начала спускаться по лесенке с трибуны. Как я уже заметила, в отличие от остальных духов, она предпочитала хотя бы в такой малости сохранять иллюзию принадлежности к материальному миру. — А тут ты… Такая теперь осведомленная. Нехорошо, мавочка, нехорошо это!
Екнувшее сердце подсказало, что нехорошо будет исключительно мне.
Прямо сейчас вот и будет…
Призраки, незаметно рассредоточившись по залу на вершине Башни, теперь все теснее сжимали кольцо, и мне становилось все холоднее и холоднее. Кровь в ушах шумела, и за этим звуком я не слышала даже собственного дыхания.
А еще я поняла, что лисы были вовсе не такие жуткие, как мне казалось. Есть вещи страшнее насилия.
— И что же нам с тобой делать? — шепнула Жоржетт, подлетая так близко, что у меня вместе с дыханием изо рта вырывался и пар. Женщина подняла руку, нежно, невесомо погладила меня по щеке… и кожа мгновенно онемела. Привидение усмехнулось и довольно пропело:
— А ты вкусная!
— Хоть какая-то польза будет! — Появился рядом с ней еще один дух, как раз той самой отравленной старухи. Она мелко, неприятно захихикала и схватила меня за руку, сжимая своими невесомыми, бесплотными, но очень цепкими пальцами. — Дайте ее мне, ну дайте! Я голодна… Так голодна…
Я подавилась вдохом, тихо застонав от того, что вены разом словно выморозило. Всего на миг… Тот самый миг, пока старуха меня держала. Сейчас она с шипением шарахнулась в сторону, со странным выражением злости и алчности глядя на меня и бормоча:
— В ней много… Так много силы, что она обжигает…
— На всех хватит? — эхом, ветром шевелящим осеннюю листву, пронеслось по верхнему залу башни.
— На всех…
На другой стороне помещения из воздуха соткался мужчина с живым лицом и жадно горящими желтыми глазами.
— С дороги! — тихо и властно сказал он, и призраки отшатнулись так поспешно, что я едва уловила эти движения.
По чердаку пронесся разочарованный шепот, в котором смутно угадывалось:
— Ильсор! Опять добычу заберет…
Я отшатнулась, хотя и понимала — бежать мне некуда.
Он остановился в шаге от меня и, пристально оглядев, скривил губы в усмешке.
— Какая глупая мышка! В таких неправильных местах гуляет…
— П-п-простите! — пролепетала я, сжимая пальцы, ощущая, как холод от столь близкого соседства с мертвым, пробирает почти до костей.