Уильям хотел, чтобы сын прожил долгую и счастливую жизнь. И как бы ни было больно даже думать о том, чтобы жить в мире без отца, Биар знал, что должен уважать жертву, принесенную Уильямом… жизнь, которую тот отдал, защищая свое королевство, свою расу и свою семью.
Тихий стук в прервал размышления Биара, бледное, осунувшееся лицо Гэмми выглянуло из-за двери.
Она вошла в комнату и, не дожидаясь объяснений, сжала руку Биара, а Джордан похлопал его по плечу, прежде чем ребята выскользнули из комнаты.
Гэмми опустилась на кровать рядом с Биаром, взяв его за руку, которую только что отпустила Д.К..
— Есть кое-что, что тебе нужно знать, Барнольд, — сказала она, и только ее тихий голос помог успокоить боль внутри него.
Он перевел взгляд на нее, видя, что ее глазах собираются непролитые слезы… слезы, подобные тем, которые, как он чувствовал, застилали его собственные глаза.
— Возможно, у твоего отца никогда не было такого дара, как у нас с тобой, как у всех тех, кто поступает в Акарнаю, но у него была сверхъестественная способность знать то, чего ему знать не следовало. — Ее горло дернулось. — Вещи, которые еще не произошли.
Слеза скатилась по ее обветренной щеке.
— Прошлой ночью он пришел ко мне, — сказала Гэмми, прижимая руку Биара к себе. — Он разбудил меня, сказав, что только что говорил с тобой.
Память откинула Биара назад, воспроизведя последние слова, которые отец произнес во время их разговора… последние слова, которые Уильям когда-либо скажет ему.
«Я люблю тебя, сынок. Больше, чем ты можешь себе представить.»
Внезапная острая боль пронзила грудь Биара, такая сильная, что ему пришлось закрыть глаза от агонии.
— Думаю, он знал, что должно было случиться с ним сегодня.
Глаза Биара распахнулись, когда он посмотрел на Гэмми, недоверие было таким же ясным, как и его страдание.
— Он сказал… — Гэмми снова пришлось сглотнуть. — Он хотел, чтобы я напомнила тебе о том, что он сказал тебе прошлой ночью. Эта трагедия может разразиться в любой момент, и когда это произойдет, мы должны продолжать двигаться вперед.
Биар больше не мог сдерживать слезы. Одна скатилась по его щеке, за ней другая.
— Он также хотел, чтобы я сказала тебе, — произнесла Гэмми, собственные слезы теперь свободно текли ручьями по лицу, — что ты храбрый, ты верный, ты сильный, и что, живой или мертвый, он всегда будет гордиться тобой.
Биар больше не мог этого выносить.
Он.
Не мог.
Выносить.
Ничего.
Больше.
— И самое главное, — продолжила Гэмми, не сводя с него глаз, — он хотел, чтобы я сказала тебе, что ты должен продолжать бороться, несмотря ни на что. — Она отпустила его руку только для того, чтобы обхватить щеку, вытирая слезы с его кожи, когда закончила: — Он заставил меня пообещать рассказать, что роль, которую тебе предстоит сыграть в ближайшие дни, будет жизненно важной не только для защиты друзей и семьи, но и для защиты мира, каким мы его знаем; в обеспечении более безопасного будущего для всех нас. Он сказал… Он сказал… — Она сделала прерывистый, полный слез вдох. — Он сказал, что у тебя есть сердце, чтобы преодолеть любые трудности, с которыми тебе еще предстоит столкнуться… и что независимо от того, куда ты идешь и что делаешь, он всегда будет с тобой.
На этом она закончила.
И Биар тоже.
Он обнял ее, и теперь они оба открыто плакали, их горе изливалось.
Теперь Гэмми не затопляла его своим покоем… их боль была грубой и приглушенной. Но, выпустив ее, Биар обрел свое собственное чувство внутренней тишины. Услышав сообщение, оставленное ему Уильямом, разорванная часть сердца Биара — та часть, которая разорвалась от неоспоримой правды слов, парящих над надгробием, — теперь медленно срасталась обратно.
Он никогда полностью не исцелится. На его сердце навсегда останется шрам. Но его отец оставил сообщение не просто так, точно зная, что Биару нужно было услышать после такого полного отчаяния.
Биар выполнит последнюю просьбу своего отца.
Он будет продолжать сражаться.
Чего бы это ни стоило, как бы тяжело это ни было, он будет продолжать бороться.
Он не знал, как это сделать. Он не знал, что принесет будущее, на какие вызовы намекало послание его отца. Но он был полон решимости быть таким, каким его видел Уильям; человеком, которым, по словам его отца, он всегда будет гордиться.
Растущая решимость Биара укрепила его скорбящее сердце, придав силы, необходимые для того, чтобы отвести Гэмми вниз и утешить остальных членов семьи. Они были сломлены, но со временем все найдут способ справиться с болью. Биар планировал быть там с ними, для них, на каждом этапе путешествия.