Бровь Альмы выгнулась еще выше, настолько, что стала похожа на безосновательный треугольник, покоящийся над ее глазом.
— Человека, который не является человеком? Что за безумие ты говоришь?
Делуция прикусила губу, размышляя о быстро исчезающем сне, видение теряло четкость, чем дольше она бодрствовала. Учитывая финал, она не хотела вспоминать большую часть того, что видела, что чувствовала. Но исчезало оно или нет, она все еще была достаточно уверена в своем ответе, чтобы сказать:
— Я думаю, госпожа, я думаю, что он был меярином.
Вторая бровь Альмы поднялась навстречу первой.
— Драконы и меярины? Боже милостивый, дитя мое. Тебе тринадцать лет… такая чушь должна быть выше твоих сил. — Ее лоб наморщился, морщины стали глубже с возрастом. — Я так понимаю, мастер Инг виноват в том, что забил твой разум такими сказками о причудах?
— Это был всего лишь сон, госпожа, — тихо сказала Делуция, чувствуя укол беспокойства. Она не хотела, чтобы мастер Инг попал в беду… только не снова. Не его вина, что она всегда выпрашивала истории из тех времен, когда Медорой правили меярины и драконы. Возможно, прошли тысячелетия с тех пор, как в последний раз видели одну из бессмертных рас, но, в отличие от большинства людей, Инг не так быстро отвергал или забывал легенды прошлого. И поскольку ему было поручено обучать Делуцию истории их мира — среди прочего — он был лучшим шансом, который у нее был, чтобы узнать то, чему никто другой не научил бы.
Конечно, помогло то, что сам Инг был так же очарован древними бессмертными существами, как и Делуция. Она знала, что он с удовольствием послушает о ее сне, в отличие от строгой госпожи Альмы, которая смотрела на нее с явным неодобрением.
— Принцессы не зацикливаются на снах, — сказала Альма. — То, что ты представляешь себе во сне, не касается никого, кроме тебя самой, и так должно оставаться. Ты меня слышишь?
Делуция решила не напоминать Альме, что она всего лишь ответила на заданный ей вопрос. Вместо этого она наклонила голову и ответила:
— Да, госпожа.
— Хорошо, — резко сказала Альма. — А теперь одевайся, дитя, или ты опоздаешь к завтраку.
Когда Альма повернулась и вышла из комнаты, Делуция снова посмотрела на открывшийся вид, и ее охватило чувство меланхолии. Хотя вторая половина ее сна превратилась в кошмар, начало было замечательным. Чувство свободы, которое она испытала, паря в небесах… о, как ей хотелось закрыть глаза и вернуться в тот момент.
Но… радость от ее воспоминаний была мимолетной, омраченной ужасами, которые произошли в конце — ужасами, которые все еще влияли на нее, поскольку ее пульс, хотя и был намного спокойнее, все еще не перешел в нормальный. Мужчина — меярин — то, как он смотрел на нее… Делуция почувствовала ненависть. Точно так же, как она почувствовала его удовольствие, когда встретила свой конец.
Вздрогнув, она отвернулась от балкона, решив избавиться от затянувшегося сна.
Это был не первый раз, когда видение так повлияло на нее. Сколько она себя помнила, она была яркой мечтательницей и часто просыпалась с четкими воспоминаниями о том, что испытало ее подсознание во время сна. Просто… В последнее время сны заставляли ее чувствовать себя… по-другому. Не обязательно плохая разновидность другого, просто другая. Особенно в те дни, когда ее сны были… больше, чем снами.
Делуция никому не рассказывала, но, по крайней мере, три раза за лето у нее были сны, которые сбывались. Маленькие, несущественные вещи, по большей части. Например, когда она грезила, что Наблюдательница Кэссиди уйдет в отставку со своего поста главы Щитов, а коммандер Ниша назначит на эту роль Наблюдателя Уильяма. Это произошло в реальной жизни менее чем через два дня после того, как Делуция уже видела это во сне.
Затем был случай, когда ей приснилось, что советник Джексон ругает своего внука Деклана за то, что тот надел мятую рубашку во время посещения дворца, а Джексон так запутался в своей тираде, что пропустил шаг и споткнулся на лестнице, сломав лодыжку. Делуции никогда не нравился угрюмый советник, но она все равно чувствовала себя плохо, когда этот сон сбылся, задаваясь вопросом, не следовало ли ей попытаться предупредить его.
Наконец, всего три дня назад Делуции приснилось, что дворец посетит небольшая делегация из прибрежного города Харовелл. И действительно, в то самое утро она проснулась, чтобы услышать новости от отца о том, что гости прибудут этим вечером и останутся с ними на следующие десять дней.
Делуция не была уверена, что делать со своими снами… со своими предчувствиями. Один раз это была случайность, два раза — вопрос, но три раза? И с каждым случаем, предлагающим такие конкретные детали? Она уже начала сомневаться, стоит ли ей кому-нибудь рассказать. Не то чтобы она знала, с кем именно ей следует поделиться своими опасениями.