Заметив открывшуюся дверь, мужчина оторвался от мэра, взглядом приказывая ему замолчать, и перевел все внимание на меня. Усмехнулся и жестом предложил войти и усаживаться в свободное кресло. Господин Берт при виде меня закашлялся.
– Я приказал собрать всех жрецов на первом этаже, – отчитался Эрвин, подталкивая меня вперед.
– Нашли всех? – быстро уточнил Страх и Ужас, переполошивший весь город.
– Да. Девяносто семь культов, почти полторы сотни жрецов. Несмотря на предпринятые господином мэром попытки, взяты под стражу Каспар Серт и Дарвенстоун Гриен, – произнося эти имена, Эрвин поморщился, а слушавший доклад мужчина скривился.
– Вы же понимаете, – ласково улыбнулся обладатель дорогих сапог, награждая господина Берта убийственным взглядом, – что за сокрытие этих двоих вас ждет уже не каторга?
Мэр сглотнул. Даже я, проникшись моментом, сделала шаг назад, не желая попадать в поле зрения обозленного лорда. На меньшее он не тянул. Светлая кожа без намека на веснушки. Гладковыбритое, едва ли ранее, чем пару часов назад, овальное лицо с четко очерченными скулами. Тонкий шрам, пересекавший правую бровь. Белые, как падающий снег, волосы, собранные в хвост на затылке. Сильный маг, чистая кровь, как любили говорить люди, но мне обладателей таких светлых волос еще видеть не доводилось. Везло, не иначе.
– Пощадите, – прохрипел Берт, падая на колени. Вряд ли он ушибся, высокий ворс дорогого парского ковра смягчил удар. – Что угодно сделаю! – голос мэра сорвался на визг, отчего на высоком лбу его собеседника обозначились недовольные морщины.
– Сделаете, – согласился мужчина и позвал: – Саер, убери пока его.
Проявившийся за спиной у мэра мужчина в темной форме без знаков отличия стал для меня сюрпризом. Положив руку на плечо господину Берту, ежесекундно вздрагивавшему от безудержных рыданий, Саер вздернул его на ноги и вывел из кабинета.
Проследив за их уходом, нынешний вершитель судеб всего народонаселения Триера сосредоточил все внимание на мне. Признаться, под его пристальным взглядом становилось не по себе. Наверное, так и холод пробирал до самых костей, заставляя ежиться, терять последние остатки самообладания. Ноги сами подогнулись, роняя меня в кресло. Хорошо еще – дойти успела. Видимой мягкостью ковра я не обольщалась: мэру же не помогло.
– Валиар, разве это необходимо? – голос Эрвина буквально разрезал тишину. Он говорил негромко, но каждое его слово набатом отдавалось в моей голове. – Тебе еще местных жрецов стращать.
– Я помню, – спокойно заверил блондин, вставая на ноги и разминаясь.
Я облегченно выдохнула, отчего удостоилась снисходительной улыбки.
– Нашел свое чучело. Хотя отмытая, она не производит столь жалкого впечатления.
Я кивнула, полностью согласная с наблюдением лорда. Заметив мое одобрение, тот хмыкнул.
– Итак, радость наша разговорчивая, на что еще пожалуешься? Как видишь, и на господина Берта управа нашлась.
Он вновь уселся в начальственное кресло. Провел тонкими пальцами по краю столешницы, повторяя рисунок золотой вязи. Я промолчала: эра Берта и без того уходила в прошлое. С первого этажа донеслось сдавленное «ой» и звук падающего тела. Понятно, зрителей уже успели собрать, ожидают лишь высокое начальство с объявлением.
– Молчишь? Неужели и узнать ничего не хочется?
– Хочется, – согласилась я и, подталкиваемая поощрительной улыбкой лорда, добавила: – Но вы и так все расскажете. Сказали же, всех жрецов собираете внизу. А всех – значит, и меня тоже. Учетный номер восемьдесят три.
Валиар глянул куда-то поверх моей головы. Поморщился, видно, увиденное ему не понравилось, и распорядился:
– Эрвин, выйди.
– Валиар, я бы тебя просил…
– Я учту, – пообещал тот, откидываясь на спинку. – Если девчонка – простая обманщица, как большинство этих проходимцев, заберешь и меру ответственности сам установишь. Хоть медяк, хоть каторга, на твое усмотрение. И делай с ней, что пожелаешь, никто и слова не скажет. Об одном прошу – не таскай ее к матери, она не оценит.
– Что? – чего в моем голосе было больше негодования или праведного гнева, я не знала. – Это нечестно!
Я попыталась вскочить с места, но блондин и бровью не повел, а меня швырнуло обратно.
– Это…
Договорить я не смогла. Язык попросту отнялся. Вот, значит, как?
– Валиар…
Осуждения в голосе Эрвина было хоть отбавляй, но меня все равно переполняли гнев и обида. Что они себе такого придумали! Да, обманывать – нехорошо. Но за подлог штраф положен, я же никого своими зельями не травила. Даже банального расстройства желудка – и того не случалось. Какая каторга?! За что?!