— Кто тут колобродит?..
— Дяденька, мне бы проволоки, нам для кружка, — откликнулся Смирнов.
— Григорий Михайлович? — растерянно спросил Геннадий.
Смирнов направился к калитке:
— Гостя примешь, не поздно?
— Пожалуйста… Да я не один, у меня почти что вся бригада наша тут…
— Вся? — сказал Смирнов. — Совсем хорошо…
Экзамен на зрелость
То, что говорил когда-то Осокин о гордом сознании журналиста, который видит, что едва разгоравшийся огонёк большого дела превратился с его помощью в жаркий костёр, долго было для Виктора всё-таки только словами — правильными, бесспорными, но не проникающими в самую глубину души.
Иное дело теперь. Больше месяца прошло с тех пор, как в газете появилась статья Виктора об инициативе молодёжной бригады имени дважды Героя Советского Союза товарища Ильина. И за это время в газете было напечатано несколько материалов, озаглавленных: «По одному наряду», теперь уже с других заводов…
Виктор перечитывал эти заметки так внимательно, как будто они касались его лично. Конечно, Виктор понимал, что не он один помог разрастись движению новаторов. Он только прибавил свои усилия к усилиям Александра Бахарева, Геннадия Никитина, Нины Спицыной, Сени Кочкина и остальных членов двух бригад. Но это не задевало самолюбия Виктора, это скорее радовало его, — он шёл плечом к плечу со многими, как равноправный, нужный, полезный, хотя орудием его была хрупкая на вид вещь — перо. Он думал о том, что случись ему снова стоять рядом с Никитиным на праздничной трибуне, у него не появилось бы зависти к знаменитому бригадиру, — оба заслужили почётное право…
В жизни обязательно наступают моменты, когда становится нужным оглянуться на пройденный путь. Это нужно, чтобы оценить прожитое и увереннее итти вперёд. Так и Виктор: инстинктивно он осмотрел всю дорогу, которую прошёл с того дня, когда впервые, беспрерывно повторяя, как будто мог это забыть, номер комнаты Михалыча — пятьдесят семь, — он переступил порог редакции. Дорога была неровной — то подъёмы, а то и такие ямы, что даже сейчас кружилась голова. И возле каждого такого участка стояла вешка — побольше или поменьше. Одна стала, когда в газете была напечатана первая заметка Виктора — о совещании председателей колхозов, и хотя с тех пор напечатаны были сотни других заметок Виктора, эта вешка теперь казалась очень высокой. Дальше вереницей бежали вешки, отмечающие другие заметки. Они теперь были совсем уже низенькими, ничем не выдающимися. И сразу — огромная корявая веха, вбитая рядом с зияющей ямой, — ошибка в отчёте о слёте. Ещё вехи средней величины — новые материалы. Веха покрупнее — отъезд в Чёмск. Опять провал — Павел… И снова подъём — Толоконников. Последняя веха отмечала статью об «ильинцах»…
Всё это было похоже на переводные испытания в школе. Из класса в класс переходил Виктор, и каждый раз держал испытания — то почти шутя, то с трудом натягивая на «тройку». И вот Виктор чувствовал, наступила решающая пора экзамена на зрелость. Была ли им статья об «ильинцах»? Нет, — подсказывало Виктору чутьё. Слишком легко была написана эта статья, всё, собственно, ему подготовили другие. Она, скорее уж, была упражнением перед экзаменом. А каково будет решающее испытание?.. Не знал этого Виктор, не знал никто, потому что нельзя же точно предсказать, что произойдёт завтра, а завтра — это сегодня журналиста…
Осокин залучил к себе Виктора, едва тот пришёл на работу. Пока хозяин кабинета рылся в папках, Виктор разглядывал карту области, похожую на лоскутное одеяло, потому что районы были выклеены разноцветной бумагой. Он вспомнил, как когда-то Осокин рассказывал о самом крупном северном районе, откуда меньше всего поступало писем. Ого, — теперь цифра, отмечающая приток почты, была там солидной.
— Наладилось? — спросил Виктор.
Осокин мельком оглянулся на карту.
— А, это… Расшевелили народ. Погоди, у них ещё селькоры начинающие, вот руку поднабьют, то ли будет…
Он нашёл то, что искал, — два письма. И сказал:
— Так вот, Виктор… Информацией, не льстя, ты овладел. По сельскому хозяйству специалистом стал. Теперь и заводскую тему освоил. Не пора ли взяться ещё за один жанр, за самый газетный, — фельетон?..
— Фельетон? — нерешительно спросил Виктор. — Попробую…