Бородин взял папку, изображавшую хлебное поле:
— Вот наша пятилетка. Что здесь? Десятки граф — полеводство, животноводство, механизация, электрификация, культура, быт… Вы знаете, кто составлял этот план? Весь колхоз. Дед Куренок — вы его видели сегодня, — между прочим, и настоял, чтобы школу включили на этот год. И мы согласились — он прав несомненно. Плохонькая была старая школа, совсем обветшала за войну. А что такое школа? Это место, где растут будущие колхозники и механизаторы — умные, развитые, образованные… А что такое гидростанция? — спросил председатель, подкручивая фитиль в большой керосиновой лампе «молния».
— Электричество вместо этого? — тронул пальцем лампу Виктор.
— Конечно, и электрический свет в домах… И гораздо больше. Это машины, которые крутят не люди, а ток. Это коровы, которых доит электричество. Вы видели, как работает доярка? Сидит себе на скамеечке — не труд, удовольствие! А какая это физически тяжёлая и, в сущности, малопроизводительная работа. И ничего ещё сейчас, когда коровы дают у нас по шесть-семь литров в день. А когда мы разведём племенное стадо — и обязательно разведём, так записано в плане, — когда коровы будут давать молока вдвое больше?..
Бородин заметил, что Виктор просто слушает его, ничего не записывая.
— Мне кажется, и обо всём этом надо сказать в газете… Встречаются люди, которые думают так же, как… тоже отстало. Люди, полагающие, что кампании нужно отдать всё без остатка, и потому плывущие по воле волн…
Виктор торопливо взялся за карандаш.
— Пятилетний план — это программа нашей жизни. Я не говорил о нём подробно, а там ведь поэма в параграфах и цифрах! Тот же севооборот — мы его восстанавливаем с этого года. «Могучее средство повышения урожайности», — пишут о нём в статьях. «Революция в земледелии» — вот как можно назвать его иначе.
Бородин положил папку на стол.
— Наш пятилетний план — такой же строгий график, какой мы завели на хлебозаготовках, только гораздо более широкий. Мы его обязаны выполнить и выполним — порукой этому вся жизнь вокруг, колхозный строй…
— И люди, — снова добавила Ольга Николаевна.
— Да, и в первую очередь наши люди… Простите, — обратился Бородин к Виктору. — Я всё смотрю — как будто мы где-то уже встречались?
— В прошлом году, в облзо, — напомнил Виктор.
— Ну вот, чёрт возьми, правильно! А мне совсем другое в голову лезло…
— Что? — поинтересовался Виктор.
— Да так… У вас никто из родственников под Сталинградом не воевал?
— Нет.
— Конечно, — совпадение, да и ясно — Тихоновых в Советском Союзе не перечесть, даже писатель есть Николай Тихонов…
— А в чём дело? — снова задал вопрос Виктор.
— Был у меня в батальоне — я тогда ещё в капитанах ходил — один боец. Тихонов. Боец, как боец, мы считали, не трус, но и не герой… Середнячок, одним словом. И вот, что сделал этот середнячок. Был он с двумя товарищами в охранении, а немцы ночью окружили дом. Тех двоих убили почти сразу. Остался один — Тихонов. Полсуток, понимаете, полсуток он вёл бой. Мы после насчитали возле дома шестьдесят с лишним трупов… Умер он уже у наших на руках. Дом этот потом назвали «домом Тихонова». Посмертно присвоили Тихонову звание Героя Советского Союза.
— Сколько ему было лет… этому бойцу?
— Лет сорок-сорок пять…
— А звали его как?
— Василий… Василий Алексеевич.
…Отчего поплыл огонь лампы? Отчего превратилось в неясное пятно лицо Бородина? Отчего покачнулся стол?..
— Что с вами? — вскочила Ольга Николаевна.
— Ничего, — с усилием ответил Виктор.
В этот момент с треском распахнулась дверь. Бледный, с перекошенным лицом в комнату влетел давешний парнишка из второй бригады:
— Константин Лукич! Трактор стал! У Павла авария…
— Та-ак, — произнёс Бородин. — Неужели он всё-таки…
И, не договорив, грохнул кулаком о стол. Пресс-папье, изображавшее ссыпной пункт, полетело на пол.
Ночь в деревне
И вот опять приняла новый вид деревня, — не такой, как вечером, но и совсем другой, чем когда Виктор, час назад, шёл в правление колхоза. Тьма отступила; дома распрямили плечи, встали в напряжённом ожидании, как часовые, почуявшие тревогу; длинные тени их задвигались вокруг, колеблясь из стороны в сторону, как под ветром; чадящие огни факелов побежали по улицам; звёзды прекратили свои хороводы и собрались в кучки, наблюдая, а из-за туч в предвидении серьёзного дела выплыл их старший брат и наставник огромный горбоносый месяц…