— Как тебя зовут? — спрашивает он служанку.
— Виолетта, — тихо говорит она.
— Ты приготовила эту еду? — любезно спрашивает Дорнан, скрестив пальцы на коленях.
— Да, сэр, — отвечает она, отчаянно кивая.
— Ну, — хмыкает Дорнан. — Видимо, это недостаточно хорошо для моей девочки.
Он улыбается мне, а затем поворачивается к девушке, когда моя паника нарастает.
— Эса, — говорит он, щелкнув пальцами. — Сегодня твой счастливый день. Стой там, где находишься. Виолетта, расстегни ему штаны и начни сосать его член.
— Что? — говорим мы с проспектом одновременно. Бедная девочка слишком напугана, чтобы даже открыть рот, чтобы задать вопросы своему засранцу-боссу.
— У тебя проблемы со слухом? — спрашивает он, ерзая на своем месте. — Или ты хочешь, чтобы я подарил тебе одну из них? — он вытаскивает пистолет из-за пояса и кладет его себе на колени в качестве ясного предупреждения. — Иногда, если пуля не застревает в мозгу, я могу попасть ей в одно ухо и вышибить другое.
Он сердечно улыбается, будто говорит о чертовой погоде.
— На колени. Соси. Сейчас. Тебе нужно сказать это на испанском?
— Босс, — говорит Проспект, переминаясь с ноги на ногу.
— Заткнись, — говорит Дорнан. — Ты расходный материал. Есть миллион других чертовых любителей чили, которые займут твое место, мексиканец. Стой там и делай, что тебе говорят.
Виолетта опускается на колени, возится с застежкой-молнией парня, и в мгновение ока вытаскивает его мягкий член из штанов. Бедный парень. Я не виню его за то, что он не возбужден. Было бы довольно сложно добиться этого, когда Дорнан Росс объявляет о неожиданном минете.
— Ну? — удивленно говорит Дорнан. — Он сам себя не отсосет, Виолетта.
Она смотрит на Дорнана, прежде чем открыть рот и втянуть его в себя. Я все еще смотрю в ужасе.
— Ты, — говорит Дорнан, отвлекая меня. — Иди и надень платье. Убери этот бардак. И съешь чертов завтрак, который приготовила для тебя Виолетта. Как только ты закончишь есть, Виолетта может остановиться.
— Ты, должно быть, шутишь, — говорю я, разинув рот.
Дорнан пожимает плечами, на его лице сияет огромная улыбка.
— Нет, — говорит он. — Но согласись, это чертовски весело.
Я смотрю на Виолетту, которая сейчас делает минет. Проспект пытается изобразить безразличие, что довольно сложно, когда ему отсасывают.
— Рано или поздно он кончит, — утверждаю я. — А я не буду есть твой чертов завтрак.
Он смеется, очевидно, ему это нравится.
— О, малышка. Если он кончит, я просто заставлю ее отсосать мне. Потом я заставлю ее съесть твою киску, — смеется он, — и если ты все еще не сделаешь то, что тебе говорят, я пойду и соберу всех мужчин в этом доме и заставлю тебя смотреть, пока они по очереди насилуют ее.
Если раньше я думала, что мой рот разинут, то теперь моя челюсть практически лежит на ковре. Я смотрю на девушку, которая делает все возможное, чтобы парень кончил, учитывая обстоятельства.
Бл*ть.
Дорнан видит нерешительность на моем лице.
— Думаю, в доме семь человек, — говорит он. — Может быть, восемь. Виолетта, тебя когда-нибудь раньше трахали восемь мужчин?
Она прекращает и со страхом смотрит на Дорнана.
— Нет, сэр.
— Я говорил, что ты можешь остановиться? — резко спрашивает Дорнан, заставляя ее подпрыгнуть. Она возвращается к своему занятию.
Я смотрю на Дорнана, ярость течет в моих жилах. Он жестко смотрит в ответ, и мы оба знаем, что он победил. Конечно, я не позволю изнасиловать девушку. И в этом весь смысл, не так ли? Он пригрозил этим именно потому, что знает, что это ранит меня сильнее всего.
Я разворачиваюсь на пятках и несусь в ванную. Роняю полотенце, хватаю дурацкое платье, накидываю его на голову и стягиваю так, чтобы оно накрыло меня. Пробираясь через спальню к разбросанной яичнице с беконом, я подбираю большую часть еды и бросаю ее на целую тарелку. Падаю на второй стул, балансируя тарелку на коленях, и засовываю в рот кусок бекона. Быстро пережевываю его, проглатываю, прежде чем взять в руки немного яичницы.
— Теперь она может остановиться, — говорю я ему с полным ртом яйца. — Я ем. На мне это чертово платье.