3. Средних учебных заведений (на 1 сентября 1919 года) – 151, учащих в них – 1510. (Числа учащихся не показано.)
4. Профессиональные школы (на 1 апреля 1919 года): число учащих в них – 409. Число школ – 124. В 1919 году был открыт учительский институт при 42 учащихся и 11 учащих
5. Высшие учебные заведения: Кубанский политехнический институт. В нем – 5 факультетов: экономический, инженерно-строительный, электромеханический, химический и сельскохозяйственный. На 1 декабря в нем числилось студентов – 2665, профессоров – 30, доцентов – 7 и 28 ассистентов.
Музыкальные школы: в декабре 1919 года существовали 2 консерватории – Филармонического общества и Русского музыкального общества.
Вступление
Февральскую революцию 1917 года я встретил в Москве.
После первых двух недель революционного возбуждения большого города как-то само собой явилось желание выйти из общего потока и уехать к себе на юг в станицу.
Потянуло к родным берегам.
Длинной лентой больше чем на десять верст вытянулась станица по берегу реки, – просторные дворы, широкие улицы, большие площади.
Волна митингов, оказывается, докатилась и сюда. В праздничные дни, после церковной службы, на площади устанавливались на козлах подмостки и заезжие ораторы «разъясняли» собравшимся случившееся.
Из местных людей пока никто не решался «взбираться на бочку» – еще стеснялись
Станичный почтарь потихоньку поскуливал и с сокрушением жаловался в тесном кругу на неумеренный разгон лошадей:
– Сколько этого «орателя» пошло, – уму непостижимо! И каждый с предписанием на пароконку.
Сама станица жила в большей степени еще интересами войны, была полна разговорами о ее героях казаках и своих станичных солдатах.
Впрочем, все революционные и военные волнения не были в состоянии нарушить ту предпасхальную сосредоточенность, которою обычно жила станица в последние две недели Великого поста. Дома «чепурились» хозяйки: примазывали и прибеливали хаты. В степи – пахота, весенний сев. На выгонах скот еще не ходит большими табунами и овец не согнали в отары, но небольшими гуртами уже водили их мальчишки-пастушки от одного зеленою пригорка к другому. Временами звучали их пищики. В ложбинках белел нерастаявший снег.
Протяжным великопостным звоном звучали церковные колокола.
Книга первая
Глава I
От комиссара Временного правительства, члена Государственной думы от казаков К. Л. Бардижа пришло предложение произвести выборы уполномоченных на Общеобластной съезд по одному от пяти тысяч жителей казаков и иногородних. Дата выборов определялась – 13 апреля, – сколько помнится, на второй день Пасхи. Съезд должен был состояться в Екатеринодаре 22 апреля. Обе даты по новому стилю.
В праздничный день после полудня всю обширную площадь «Старой», главной в станице церкви запрудил народ. Добрую половину избирателей составляли женщины, разряженные по-праздничному… Казачки и солдатки за время войны привыкли ходить в станичное правление за военным «способием» (установленным пайком).
В центре добротно устроены подмостки, на них – стол, покрытый красным сукном, чернильница, листы бумаги, карандаши.
Как будто нехотя с миной озабоченности и недоумения поднялся на «трибуну» станичный атаман. К большому моему удивлению, это был знакомый еще по годам моего мальчишеского хождения в станичную школу атаман из вахмистров одной из кубанских казачьих батарей. Несколько больше побагровел орлиный нос Трофима Андреевича, не по нем роль атамана революционного времени. Но молодежь на фронте. Выборными на станичный сбор ходили старики. Они и извлекли из тьмы забвения своего молодецкого когда-то батарейца.
Не без запинки «вычитал» атаман распоряжение комиссара о выборах уполномоченных – «всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием» – и предложил прежде всего избрать председателя и секретаря собрания, обнаруживая явное стремление самому отойти на второй план. Но «народ» пожелал именно его видеть на месте председателя, а секретарем С. И. Щ-ва, из молодых учителей, когда-то я его подготовлял ко вступительным экзаменам в учительскую семинарию.
Последовал довольно длительный период неразберихи и споров, как произвести «тайное» голосование. Процедура писания записок никому не улыбалась, а катать шары – где их столько набрать? «Всеобщее, равное, прямое» попервоначалу как будто сомнений и споров не вызывало, – голосуют все собравшиеся станичники, каждый за себя и только по одному голосу. Но как это сделать тайно при открытой огромной площади, заполненной народом? От кого беречься?