Утром мы вышли проводить Свету. Она просила отдать ей Зигги – мол, это ее любимая кошка. Я ответила твердым отказом. Когда она скрылась за поворотом, мы почувствовали свободу. А я сразу подумала, что мне нужно срочно опубликовать всю эту историю в «Твиттере». Люди, которые невольно стали частью этой истории, должны знать правду. Я опубликовала все свои заметки, подкрепив их отрезками видео с интервью Светланы Богачёвой, которое я снимала исподтишка во время ее признания.
Мне было стыдно перед всеми. Особенно перед мамой и Гариком Оганисяном. Он же умный человек! И действительно переживал, что дело, случившееся в Ереване, не имеет никакой политической подоплеки. И ему было совсем не плевать на мои эмоции! Он, наоборот, вошел в положение. В Армении у нас не было никаких проблем, пока Светлана Богачёва сама не пришла в отделение полиции Эребуни. И в России меня тоже никто не искал.
Гарик, как огромной души человек, все понял и простил, параллельно рассказав, что Светлана Богачёва отдавала ему долг очень медленно и постоянно придумывала небылицы, одалживая еще деньги сверху. Он скинул мне их переписки. Светлана Богачёва ему писала:
«Да сейчас позвонили из ритуальной конторы, которая Танину бабушку хоронила, они, оказалось, памятник сегодня устанавливают. Мне срочно нужно им денег перевести, а у меня рублей нет вообще, все не на русском счете. Я не хочу Таню сейчас расстраивать, она смерть бабушки очень плохо пережила, плюс похоронить ее сама не смогла. Это хамство, но я правда не знаю, что делать. У тебя нет возможности мне еще пятьдесят тысяч одолжить? Ты шестого приедешь, я на сто процентов тебе все верну драмами».
Я была в шоке.
– Гарик! – говорила я ему в телефонном разговоре. – Памятник оплачивала моя мама полностью. Богачёва просила денег неизвестно на что.
Он в ответ сказал, что давно подозревал, что Светлана врет. Но не подавал виду. Это первый, но далеко не последний из моих друзей, который тоже что-то подозревал, но ничего не сказал, а продолжал общаться и помогать. Так и работает «знание задним числом». Все несостыковки видны только постфактум.
Гарик писал мне:
«Вот помнишь, когда она говорила про то, что она упала в обморок, потом в луже очнулась и армяне ее обокрали? Я думал, ну, не может быть такого, прям пропал долг мой. Это странно. И помнишь, когда я сказал, давай я по видео пробью и точно найдут, и она сказала, что не, не, не надо. Вот я тогда подумал, что это странно. А потом мы с ней виделись, когда она мне возвращала деньги, она еще тогда дом покупала в Греции, по ее словам. И вот мы сидим в кафе, и она долго не отдает деньги. Я говорю ей: “Может, отдашь и я пойду?” А она: “У меня все в сумке”. Открывает сумку и… ой, прикинь, я у нотариуса забыла! И я это списывал на то, что у нее реально что-то не так с головой. Ты же говорила, что у нее после болезни осложнения.
А потом она мне сказала, что деньги у нотариуса, которые она забыла, не нашли. Я решил, что ну не может же быть столько бед с одним человеком на один квадратный метр. Ну не может быть! Я ей написал, что, мол, устал тебя спасать, просто возвращай деньги. И она вернула».
Гарик – единственный человек, которому удалось вернуть деньги, которые у него одолжила Богачёва.
Я все рассказала и Феде. Он прочитал сообщение, долго молчал, а потом позвонил и произнес: «Господи, придушил бы».
Последний раз
Тред с историей про Светлану Богачёву стал чуть ли не культовым. Люди делились этой историей повсюду. Про Светлану делали мемы, писали шутки. В основном о куче ее личностей. Лицо Светланы Владимировны Богачёвой приделывали к постерам фильмов о Джоне Малковиче и Билли Миллигане. В интернете устроили настоящее соревнование, создавая смешнейшие мемы, каждый из которых набирал по несколько тысяч лайков. Я смеялась с каждого в голос. Они производили на меня самый что ни на есть целебный эффект. Я чувствовала, что я не одна. И что если над моей ситуацией можно от души посмеяться, значит, все не так страшно. Даже Миша, который воспринимал всю ситуацию с полной серьезностью, смеялся над некоторыми шутками в голос.
Со мной связывались различные издательства, СМИ и режиссеры. Реакции были самыми разными – кто-то ужасался и выражал бесконечную поддержку, спрашивая, как можно помочь. Другие постоянно просили номер моей карты, чтобы перечислить денег. Я твердо для себя решила, что не возьму с добрых людей, которые прониклись моей историей, ни копейки. Вообще ни с кого не возьму. Чтобы у злых языков не было причин сеять сомнения в этой истории – мол, я все это придумала ради денег.