Семью Светланы я знала, но про мать она всегда рассказывала, что они сильно и часто ругаются и мать ее избивает. На первом же курсе института Светлана лежала дома с травмой головы, я ходила с ней сидеть. Светлана рассказала, что травма получена после ссоры с матерью, которая запустила в нее металлическим предметом, поэтому нет возможности обратиться в больницу. С тех пор я Людмилу Владимировну обходила стороной.
Если повспоминать, историй было очень много, но в памяти всплывают, конечно, самые жуткие из них. Ее отношения с противоположным полом всегда напоминали действия из фильма или сериала, а вживую ее молодых людей я никогда не видела. Однажды Светлана приехала ко мне и рассказала, как ее молодой человек (коллега) приворожил страшным ритуалом и теперь она будет либо с ним всю жизнь, либо умрет. Она долго искала выход из сложившейся ситуации, и бабка, к которой она обратилась за помощью, его нашла. По словам Светланы, нужно было проткнуть себе руку (мягкие ткани между большим и указательным пальцами) ржавым ножом и поехать к тому человеку. Так Светлана и поступила, обколов руку лидокаином, воткнула нож и уехала. Все это происходило у меня на кухне, о ужас! (Шрам небольшой, но остался.)
Ближе к окончанию института Светлана стала периодически занимать деньги на свое лечение, рассказывая про рак, химиотерапию и так далее. По ее словам, мать от нее отмахнулась со словами “заколебала ты меня со своими проблемами” и по суду выписала из квартиры, но разрешила пока жить там. Ей давали взаймы на лечение, в частности моя мама и родители наших общих друзей со школы. Все крайне сочувствовали бедной девушке и осуждали поведение ее матери.
Членовредительством она продолжала заниматься. Однажды, когда Светлана шла ко мне домой отдавать деньги, на нее напали и порезали руку (запястье с наружной стороны) и вырвали сумку с деньгами. Ко мне она пришла с окровавленной рукой, без денег, в милицию обращаться не стала. Мы, конечно, посочувствовали.
Светлана любила рассказывать разные “личные” истории, о которых ни с кем и говорить-то не будешь… Я считала нас очень близкими подругами. Она рассказывала про смерти близких людей: двоюродной сестры, ее дочери, институтского друга. Я с ними была знакома, но не общалась, поэтому никаких сомнений в правдивости у меня не возникало (это оказалось выдумками).
После института Светлана, по ее словам, начала болеть сильнее. Многочисленные операции, дорогостоящие препараты, платные консультации специалистов. Все это стоило значительных денег, а помочь ей, кроме друзей, было некому. Мы помогали как могли. Она лечилась, потом выходила на работу и работала в три смены, отдавала, потом занимала опять. Суммы становились все больше.
Когда я переехала в Санкт-Петербург, состояние Светланы ухудшилось, требовалась пересадка костного мозга, переливания крови и много всего. Рассказывала о своих проблемах она подробно и профессионально. Здесь речь уже шла о жизни и смерти: либо сегодня (крайнее – завтра утром) она найдет деньги, либо послезавтра ее не станет.
Кроме всего, в это же время, по ее словам, умерла ее мама. Похороны совсем подкосили бедняжку. Светлана рыдала в трубку, рассказывая, что не может попасть на похороны по состоянию здоровья. Мы с ней были подругами около двадцати лет, и я хотела сделать все возможное для этого человека, даже в ущерб себе. Мой молодой человек меня поддержал, и мы давали и давали деньги, перечисляли крупные суммы на нее, на ее брата Ваню, на Ваниных друзей. Все друзья и родители переживали за Светлану. Дедушка моей-нашей подруги дал свои похоронные деньги на операцию. Мы взяли в долг, потом взяли кредит. Светлана не брезговала ничем! Она говорила, что продает квартиру и деньги в скором времени вернет, брат продает машину на покрытие ее долгов, но везде встречались непреодолимые сложности. Деньги Светлана возвращала потихоньку некоторым людям, но не нам. Я считала, что человек мотается по больницам и не может зарабатывать на жизнь, не то что на долги. Это были 2014–2015 годы.
И, наконец, когда она совсем уже завралась и ей перестали давать деньги, Светлана решила “умереть”. Позвонила со своего телефона, измененным голосом представилась Ваниной супругой и сообщила о смерти. Новость начала распространяться и дошла до людей, которые смогли разрушить это вранье. Мыльный пузырь лопнул. Все оказались живы и здоровы, Светлана все это время жила обычной жизнью, работала, а на момент предполагаемой смерти оказалась в депрессии (по словам ее матери). Мы встречались с ее матерью, Людмилой Владимировной, она клятвенно обещала отдать все долги за своих детей. Мы поверили и обращаться в органы не стали. Скажу честно, для нас первостепенным было возвращение денег. На данный момент нам отдали меньше четверти суммы из расписки. Мы были вынуждены продать машину для возврата части денег, и кредит выплачивать нам еще долго.