Совершенно посторонние люди за всю жизнь сделали для меня в бесконечность раз больше. И не потому, что ты не могла, а потому что не хотела. Договор, аренда – это все решается. Легко и быстро. Мне не пять лет, и очень глупо меня так обманывать.
Это последняя капля боли, и сейчас, находясь в любви и заботе, я не хочу и не могу больше убиваться по тебе. Я больше не верю, что у нас может хоть что-то получиться.
Я хочу прекратить с тобой любое общение. Удачи».
Какой яростью, какой обидой и каким бессилием было рождено это сообщение! Как я всегда хотела, чтобы мама просто любила меня. И сейчас на кухне сидит взрослая чужая женщина, которая говорит, что мечтала бы о такой дочери, как я. И мой лучший друг, которому больно смотреть, как я пытаюсь быть для мамы хотя бы не обузой. А где была моя мама все это время? Пару раз посочувствовала Свете и ее ситуации в сообщениях?
Я утопала в жалости к себе. Я почувствовала себя совсем крохотной и беззащитной. Брошенной своей мамой здесь, в чужой квартире и с чужими людьми.
Проблемы с государством
Я осталась жить у Светы. Она была очень заботлива и добра ко мне. Я поняла, что она совершенно замечательная. И быть такой всегда ей мешала страшная смертельная болезнь. Миша старался приходить каждый день после института и часто оставался на ночь. Наша жизнь стала намного приятнее. Вечером мы втроем смотрели сериалы, также приходил Федька, и мы вместе играли в карты. Даже Даня наконец-то пришел в гости и познакомился со Светой.
С мамой я не общалась. Света поддержала мое решение и говорила, что мама никогда и ничего мне не даст, кроме боли. И Федя, и Миша были с этим согласны.
Света также старалась убедить меня, что мне нужно перестать общаться с бабушкой. Мол, та нарциссична и груба по отношению ко мне. Я понимала, что в этом есть рациональное зерно, но не могла прекратить общение. Бабушке было уже восемьдесят лет. Я последний человек в мире, который может о ней заботиться, да к тому же и единственная внучка. В отличие от мамы, бабушка действительно всегда любила меня, просто не умела это показывать. Видимо, это у нас семейное.
Тем временем на открытых микрофонах стало неспокойно. Сначала мне назначил встречу один из главных людей бара «1703». Когда я пришла, он сказал мне: «Таня, у тебя на микрофоне очень много шуток про политику. К нам пришли люди и попросили, чтобы ты была потише. Каждую среду по двести человек здесь собирается тебя слушать. Это самый большой микрофон в России, и я очень горжусь тобой, но сейчас существует запрос не говорить лишнего. И поверь, я сам стоял бы с тобой в первых рядах. Но “1703” – это не только ты и я, здесь много других сотрудников, и последнее, чего мы хотим, – закрыться».
Для меня это было немыслимо. Комедия для меня всегда была главным символом свободы слова. Я очень уважала человека, который донес до меня эту информацию, и действительно старалась быть тише. Но мне было очень обидно.
В середине декабря в «1703» приехала полиция прямо перед мероприятием. Людей еще даже не впустили внутрь, и очередь на стендап растягивалась на улице. Бармен открыл полиции дверь. Двое полицейских вошли внутрь и спросили:
– Кто организатор?
Я улыбнулась и подошла к ним, глядя в глаза:
– Здравствуйте. Я организатор. Какие-то проблемы? Ковидные меры вроде уже отменили.
– Нам сообщили, что здесь собирается митинг.
– Бред какой. У нас просто открытый микрофон. Вот. Посмотрите на афишу. Просто шутники по очереди выходят и рассказывают шутки. Самый смешной забирает деньги. Никаких митингов.
Полицейские улыбнулись, переглянулись, поблагодарили и ушли. Весь бар провожал взглядом их машину. Я поймала себя на мысли, что все еще глупо улыбаюсь. Сердце ушло в пятки. Самое смешное, что буквально вчера я стояла на Невском проспекте с одиночным пикетом.
В кругах комиков ходили неприятные слухи. Что полиция приходит на открытые микрофоны по всему городу. Я часто видела у себя на мероприятии взрослых мужиков с надвинутыми на глаза кепками, которые записывали комиков на видео. Обстановка была тревожная. На одном из микрофонов такой мужик схватил меня за руку, когда я выходила курить, придвинулся лицом к моему уху и прошипел: «Аккуратнее, Таня Щукина». После этого я перестала шутить про президента. Зато стала шутить про этого мужика.