Я посмотрела на Еву. Она сидела напротив, закинув ногу на ногу и поджав губы. В ее глазах читалось сочувствие и готовность помочь. Я сбивчиво рассказала ситуацию и видела, как у Евы все шире становятся глаза. Ева серьезно спросила:
– Когда их должны отпустить?
– Через три часа с момента ареста.
– Сколько уже прошло?
Я посмотрела на часы. Прошло пять часов. Сообщений ни от Миши, ни от Светы не было. Это уже был не арест. Это было похищение. Абсолютно незаконное похищение!
Я посмотрела на Еву и промямлила:
– Прошло пять часов.
Ева встала, и мы зашли в квартиру. Ева быстро расхаживала взад и вперед, а я устало опустилась на кровать. Пытаясь разрядить обстановку, она весело сказала:
– А я тебя еще в Питере предупреждала, что за твои приколы к тебе придут.
– Но мы не в Питере, – мертвым голосом отвечала я.
Ева помолчала и вдруг осмотрела меня с головы до ног.
– Тань, не обижайся, но ты ужасно выглядишь. Что с тобой? – осторожно спросила Ева.
– Да я знаю, я рыдала все время и в ужасном состоянии, – небрежно отмахнулась я.
– Я не про это, – еще тише сказала Ева.
Я вдруг поняла, что Ева не видела меня с момента, как выступала у меня в «1703» почти два года назад. Когда я еще была худой и лучезарной. Я вновь посмотрела на свое тело и ужаснулась. И ответила:
– Антидепрессанты, гормоны, эмиграция, зажоры, депрессия. И все это вместе. Я знаю, что совсем себя запустила.
– Я понимаю, что сейчас не лучшее время это обсуждать, но я могу скинуть тебе хорошую диету и тренировки, – улыбнулась Ева.
Я рассмеялась, но согласилась.
Ева смогла отвлечь меня от происходящего. А мне явно нужно было хотя бы немного отвлечься. Я не справлялась с наплывом событий. Мы болтали, и я поглядывала в телефон, тщетно ожидая сообщений от Миши или Светы. Тревога нарастала.
Вдруг я приободрилась.
– Нужна огласка, – догадалась я.
– А ты что, еще никому не говорила? – поразилась Ева.
– Никому, – растерялась я. – Я ждала, что их отпустят и все будет хорошо.
– Ты смеешься? – воскликнула Ева.
– Думаешь, меня ищут?
– Не знаю, тебе Света написала, что ищут тебя. На твоих глазах Мишу незаконно арестовали. Ты сама мне написала, что тебя ищут. Что-то еще было, из-за чего тебя могут искать?
– Нет, – твердо ответила я и перебрала в голове каждый день своего пребывания в Армении, еще раз убедившись в своей правоте: больше не за что меня искать.
Я взяла телефон, еще раз кинула взгляд на часы и написала в «Твиттер»:
«По заказу России полиция Еревана похитила мою лучшую подругу Свету и моего молодого человека Мишу. У них отобрали телефоны, похитили и держат в отделении более пяти часов. Я не знаю, что с ними. Света недавно пережила рак и множество операций. Она очень слаба. Я прошу у всех помощи. И прошу политическое убежище».
Опубликовав твит, я села на пол и закрыла лицо руками. За что?! Почему?! За шутки?! Неужели за шутки?! Да кому я вообще нужна!
Вскоре твит разлетелся. Со мной вышли на связь армянские правозащитники, журналисты и адвокаты. Куча людей из России и Армении писали мне слова поддержки или просили объяснить, что случилось. Многие поехали прямо к отделению полиции Эребуни. Но ни Свету, ни Мишу не выпускали, и с ними по-прежнему не было связи.
Вдруг мне позвонил адвокат, который утверждал, что пообщался с полицией и хочет мне все рассказать. Я взяла трубку и поставила звонок на громкую связь. Ева все слышала.
– Татьяна, здравствуйте, – услышала я подозрительно веселый мужской голос.
– Здравствуйте. Света успела мне сообщить, что они ищут меня, – выпалила я. Мне нужно было немедленное подтверждение этой информации.
– Да, они ищут вас, Татьяна. Ваши друзья в отделении полиции Эребуни. Они уверены, что вы у себя дома избили мужчину. Скажите честно, вы кого-то били? – так же весело спрашивал голос.
Я настолько обалдела от услышанного, что даже разум прояснился. Мне показалось, что надо мной просто смеются.
– Что?! Нет! Я никогда никого не била. Это смешно.
– Ну, Татьян, не пугайтесь, – снисходительно звучал голос из трубки. – Может быть, он хотел вас изнасиловать? Может, вы его испугались?
Я вообще не понимала, что происходит. Может, нас с кем-то перепутали, может, ищут вообще не меня? Я старалась сохранять остатки спокойствия.
– Да не было никогда никаких мужчин в нашем доме. И мы ни с кем не дрались! Это какой-то бред.
– Ну, может, все-таки били? – переспросил голос адвоката.
Я бросила трубку. Это какая-то провокация. Какие мужчины? Кого я била? Где? Тем временем мой твит стал очень популярен. Мне наперебой писали журналисты с просьбой об интервью. Я отвечала, что не могу ничего ответить, потому что мои близкие все еще в полиции.