– Родители, займите сыну четвертак до первой получки. Ей Богу, с первой же пенсии верну. Я хочу пойти и завтра устроиться на какую-нибудь высокооплачиваемую работу, а для этого мне нужно преподнести подарок одной очень красивой девушке, инспектору детской комнаты милиции. Я же несовершеннолетний, особо опасный хулиган, так что она должна мне посочувствовать. Тяжелое детство, невыносимый труд в каменоломнях и так далее, это всё хорошо, но я хочу выглядеть в её глазах джентльменом.
От такого моего заявления мама хохотала минут десять, а отец ей вторил. Потом он достал две десятки и пятёрку из бумажника, протянул купюры мне и спросил насмешливо:
– А ты часом в неё не влюбился, Борька? Не моргнув глазом, я ответил:
– Разумеется влюбился и поэтому уже в этом году начну делать пристройку к дому. Пора расширяться, а то вдруг у нас в семье резко произойдёт увеличение численности народа?
К счастью мама и отец восприняли мои слова, как очередную шутку, хотя как раз я то вовсе не шутил. Приняв душ, я лёг спать и на следующий день, к своей полной радости проснулся юным и цветущим парнем, а не шестидесятилетним мужчиной и тут же помчался в ванную комнату. Хотя брить было почти нечего, мне следовало побриться, что я и сделал, после чего оделся, на этот раз выше пояса прилично, надев клетчатую рубашку с коротким рукавом, а к ней чёрные, просторные штаны и надраенные ещё с вечера вибрамы, ну, чем не «Гриндерсы»? Засунув в нагрудный карман двадцать пять рублей и свой единственный документ – свидетельство о рождении, трудовая книжка не в счёт, я пошел на рынок за цветами. Ещё вчера я приметил, что цветочники уже начали торговать тепличными гладиолусами. Купив семь штук самых роскошных, тёмно-бордовых с розовой каёмочкой, я отправился на трамвае в ресторан «Центральный». При нём имелась кулинария, а в ней торговали самыми лучшими тортами в городе, испечёнными в кухне ресторана.
Там мне тоже повезло. Ночью пекли торты и я купил свежайший торт «Прага», самый большой, двухкилограммовый, на котором, по моей просьбе, розовым кремом изобразили сердце, пронзённое стрелой, перед ним белые латинские буквы I и L, а за сердцем VE YOU. Думаю, что понять это Ирочке будет не так сложно. Глядя на мой рисунок, продавщица спросила:
– И что это означает, молодой человек? Улыбнувшись я ответил:
– Я люблю тебя. Это по-английски, а сердце просто заменяет в этом признании букву «О».
– Ой, я оставлю твой листок себе. – Сказала женщина – А то иногда просят написать что-нибудь для девушки и такую чушь городят, а это и красиво и не сразу понятно.
Около десяти утра я уже был возле детской комнаты милиции, в которую вошел гордой и независимой походкой. Как только я вошел в коридор, там же находился ещё и паспортный стол, на меня уставилось сразу несколько удивлённых граждан. Вроде бы не поликлиника, а я припёрся с тортом и цветами. Подойдя к двери, на которой висела табличка, я, наконец, прочёл фамилию предмета моего вожделения Николаева И. В. Постучав в дверь и услышав вежливое – «Войдите», я открыл дверь, просунул в кабинет голову и увидев, что в нём никого нет, вошел. Закрыв за собой дверь, я тут же бухнулся на колени и двинулся к столу, за которым сидела Ирочка, так мне было лучше видно её стройные ножки, жалостливым голосом вопя:
– Добрая тётенька инспектор Ирочка, споможите особо опасному и злобному фулюгану устроиться на работу. Честное октябрятское, я тут же стану ударником кому нести чего куда и героическим трудом на благо родимого кармана искуплю все свои преступления, супротив гуманизьмы совершенные.
Не дойдя до стола метров трёх, я застыл, протянув к ней руки. В одной я держал торт, а в другой огромный букет цветов чуть ли не полутораметровой длины, завернутый в целлофановое облако. Ирочка всплеснула руками, рассмеялась и сказала:
– Боря, немедленно встань с колен. Тут же натоптано. Я отрицательно помотал головой и всхлипнул:
– Тётенька инспектор Ирочка, я вас умоляю.
Ирочка, снова одетая в белую рубашку, встала из-за стола и подбежала ко мне. Я отодвинул торт и вручил ей сначала цветы, беря которые, она сказала:
– Ой, какие красивые. Ну, вставай же.
Пожирая её восхищенным взглядом, я поставил торт на пол, не вставая, молитвенно сложил руки и воскликнул:
– Ирочка, вы королева! Вы самая красивая девушка из всех ныне живущих красавиц. Элизабет Тейлор рядом с вами, мартышка, а София Лорен – сушеная вобла. Я могу назвать вам имена двадцати или даже тридцати самых красивых женщин современности, но если их собрать и поставить рядом с вами, то они лишь подчеркнут вашу красоту и обаяние. Вы настоящая королева и просто обольстительны. Единственная женщина, которая может бросить вам вызов, так это Вивьен Ли, но у неё совсем другой имидж и ей тоже не удастся с вами сравниться. Ирочка, каждая королева должна иметь преданного пажа. Дозвольте мне стать вашим пажом и я стану читать вам сонеты Петрарки в обеденный перерыв и провожая домой. Ради вас я готов сразиться с самыми свирепыми драконами и великанами.
Сказав так я посмотрел на Ирочку столь пристально и влюблёно, что у неё порозовели щёчки и она тихо ответила, почему-то перейдя со мной на вы:
– Хорошо, Боренька, будьте моим пажом, но не более того. Хотя я и не замужем, вы слишком юный молодой человек, чтобы влюбляться. У вас ещё будет возможность влюбиться в девушку своего возраста, а от сонетов Петрарки я не откажусь. Но сначала давайте попьём чая с тортом. Он, кажется очень большой и его хватит на всех инспекторов детской комнаты милиции. Останется даже девушкам из паспортного стола. Вставайте с колен. Поднимаясь с колен, я обиженным тоном спросил:
– А почему сразу на вы, моя прекрасная королева? Ирочка рассмеялась и воскликнула:
– Хорошо, Боря, я снова буду обращаться к тебе, как и прежде. Ты удивительный мальчик. Такой образованный. Ой, куда же мне поставить цветы. Надо сходить и принести трёхлитровую банку, если они, конечно, в неё войдут.
Ирочка положила цветы на стол и вышла, а я остался сидеть на стуле перед её столом. Мне было очень радостно от встречи с Ирочкой. Минуты через полторы в кабинет заглянула какая-то женщина и злым, неприязненным голосом спросила:
– Ну, и где эта Николаева? Посмотрев на неё, я спросил, развязывая торт:
– Зачем она вам нужна? Вышла по делам. Женщина фыркнула и спросила:
– А ты кто такой? Ощерившись, я ответил:
– Главный и самый страшный хулиган в городе, а она меня перевоспитывает, чтобы я не перебил всех остальных хулиганов. Если у вас есть такой на примете, то я к вашим услугам. Мигом превращу в инвалида хулиганского труда.
Женщина моментально исчезла. Минуты через три пришла Ирочка и принесла даже не банку, а большую, стеклянную вазу для цветов, наполненную водой. Мы поставили цветы в вазу, которую водрузили на сейф и я пододвинул к ней торт. Ирочка открыла его, прочитала надпись, прикусила губку и сказала:
– Да, придётся мне его съесть одной. Как-то неудобно показывать его девочкам. Сразу начнут приставать, кто он, мой поклонник, а мне не хочется тебя выдавать. Я ведь здесь всего два месяца работаю. Вообще-то я по профессии детский психолог, закончила в прошлом году МГУ, но тётя уговорила меня пойти на работу в детскую комнату милиции. Мне даже сразу присвоили звание старшего лейтенанта. Тебя капитан Толкачёв только поэтому и привёл ко мне, Боря. А ещё он ученик моей тёти. Закрывая торт, я с улыбкой сказал:
– Ирочка, смело кушайте торт со своими коллегами и дружественными вам паспортистками, а если будут спрашивать, кто в вас влюбился, так и отвечайте, юный хулиган, большой поклонник вашей неземной красоты, моя королева, ваш преданный паж и большой любитель классической поэзии. Своих стихов я вам, пожалуй, читать не стану, они слишком жалкие и ничтожные по сравнению с сонетами Петрарки или Шекспира. Зато я постараюсь поразить вас другими своими талантами, но всё-таки давайте вы сначала посодействуете мне в трудоустройстве. Шестнадцать мне исполнится только второго октября, а начать работать я хочу прямо сейчас и обязательно в типографии крайкома партии, который находится прямо напротив ваших окон. Тогда я буду приходить в обеденный перерыв с лестницей, подниматься по ней и читать вам стихи, пока вы будете кушать принесённые мною обеды. Кстати, Ирочка, так как я готовлю, не умеют готовить даже самые лучшие шеф-повары в Москве. Очаровательная инспекторша улыбнулась и сказала: