Города Северной Африки… Именно в них аккумулируются сегодня многие сложные социальные явления. Нелегкие, запутанные судьбы людей, трудная судьба мусульманского мира. В 1980 году удельный вес городского населения составил в странах Северной Африки свыше 40 процентов. К 2000 году там будет жить более половины населения.
Три города на севере Африки, о которых написаны эти заметки, очень непохожи друг на друга размерами, значением дли своих стран, числом жителей. Через один протекает река, в другом главный источник влаги — фонтанчик на площади, третий стоит на берегу моря. Один не обойдешь и за месяц, другой узнаешь уже через три часа. В одном огромный аэропорт, во втором гул самолета слышат раз в год. В третьем есть аэропорт. зато нет железной дороги (в Ливии только планируют строительство магистрали, которая соединит Бенгази с Триполи). Египетский диалект никак не пригоден в алжирской Батне. Зато в Бенгази можно смело им пользоваться — поймут.
Три разных города, в которых живут арабы — египтяне, алжирцы, ливийцы. Перед ними стоит уйма нерешенных проблем, главная из которых — как, каким путем им идти навстречу прогрессу, избавляться от того уродливого наследства, которое оставил им поверженный национально-освободительным движением колониализм.
Есть такая нелепая, но очень трогательная примета. Чтобы вернуться в полюбившийся город, надо бросить в его реку, фонтан, озеро, море — в его воду, одним словом, монету. Я кинул монеты в Нил, в маленький бассейн с большими золотыми рыбками в Батне, в соленый залив Бенгази…
АРАБИСТ-ИСЛАМОВЕД ОБ АРАБАХ АФРИКИ
Количество путевых очерков в нашей востоковедной литературе быстро растет. Это свидетельствует, с одной стороны, об огромном интересе нашего читателя к странам Востока, а с другой — о расширении разнообразных связей СССР с этими странами. Благодаря этому все больше и больше советских специалистов самого различного профиля бывали в ранее неведомых или малоизвестных странах афро-азиатского мира. Среди них геологи, биологи, врачи, инженеры, строители, экономисты, преподаватели, студенты, переводчики, историки, филологи и другие. Некоторые уже поделились с читателем своими впечатлениями от пребывания в странах, казавшихся прежде таинственными и непознаваемыми, а ныне все более раскрывающими перед нами богатство своей древней и своеобразной культуры. И чем ближе мы узнаем эти земли, знакомимся с жизнью и духовным миром населяющих их народов, тем больше убеждаемся во всемирном единстве человечества, основных законов, его жизни и развития, общности его главных интересов при всем разнообразии типов внешности, нравов, обычаев и языка людей, живущих в различных природных, экономических и социальных условиях.
Наиболее ярко и доходчиво об этом пишут журналисты и литераторы. Однако если журналист — еще и специалист по стране, то читать его дорожный дневник вдвойне интересно. Автор данных очерков — кандидат исторических наук Алексей Всеволодович Малашенко, специалист по новейшей истории арабских стран и квалифицированный исламовед, опубликовавший немало работ, в том числе книгу об идеологии независимого Алжира[17]. Он неоднократно выступал на страницах наших востоковедных журналов со статьями, сочетая в них знание исследуемой им темы с образностью, оригинальностью и доходчивостью изложения. Фрагменты из очерков, помещенных в данной книге, были ранее опубликованы в журналах «Азия и Африка сегодня», «Вокруг света», «Наука и религия».
Попав студентом в Каир, автор всему удивляется, на все реагирует и, как это свойственно молодости, склонен над многим из увиденного подшучивать. Работая переводчиком в Батне, он уже старается глубже смотреть на окружающее, отбирая из вороха впечатлений те, которые кажутся ему более стоящими и значительными. Оказавшись в Бенгази, А. В. Малашенко старается свои личные наблюдения не только совместить с тем, что он знает о Ливии и ливийцах, но и подать их на фоне истории описываемого им города.
Это вовсе не значит, что чем дальше, тем меньше остается в очерках живости и непосредственности. Как раз напротив. Все, что изложено в этой книге, происходило давно, в 70-х годах. Соблюдая дистанцию во времени, еще раз все взвешивая и продумывая, автор старался передать именно те мысли и ощущения, которые были ему свойственны во время пребывания в Египте, Алжире и Ливии.
На предлагаемые читателю очерки не следует смотреть как на исторический труд или географическое описание. Конечно, элементы истории и географии неизбежны в дорожном дневнике. Но они — не главное. В основе путевых заметок всегда должны быть личные впечатления, личный взгляд автора, его умение передать непосредственное ощущение контакта с иной, непривычной для читателя действительностью. И все это, безусловно, присутствует в книге. Пытливый взор автора, его откровенность и искренность, находчивость и меткость оценок, неизменное чувство юмора, а иногда даже самоиронии наилучшим образом помогают нам увидеть и услышать то, что он увидел и услышал сам.
В чем же значение увиденного и услышанного автором? Чем нам все это интересно? Прежде всего тем, что непринужденный и непритязательный рассказ о трех городах на севере Африки знакомит нас с жизнью очень интересных и значительных арабских стран, с бытом, привычками, повседневными думами и психологией египтян, алжирцев, ливийцев.
Египет в 1972–1973 гг. переживал необычный период отказа от наследия революционного периода 1952–1970 гг., получившего в нашей литературе наименование «времени президента Насера». Сменивший Насера новый президент Анвар Садат постепенно сместил ось государственной политики Египта вправо, столкнул страну с пути социалистической ориентации на рельсы капиталистического развития, провозгласил курс «открытых дверей» для иностранных монополий. Показать все эти процессы не было целью данных очерков, тем более что упомянутые в книге годы — лишь начало садатовского правления. Однако А. В. Малашенко сумел сказать и об этом, пусть как бы мимоходом. Сквозь крепко сшитую ткань его текста, изобилующего бытовыми зарисовками, жанровыми сценками и чисто туристскими впечатлениями, просвечивают тревога и беспокойство. Их не могут не вызвать кричащие социальные контрасты, обилие нищих, бедности, а главное — безразличия к этой бедности тех, кто охвачен вакханалией коммерческого ажиотажа, купается в роскоши, насквозь пропитан зудом частного предпринимательства. Что им обездоленные «рагули», не имеющие ни работы, пи средств к существованию, ни собственного достоинства? Что им изуродованный ветеран суэцкой войны? Это они поощряли антисоветскую кампанию в стране, которой союз с СССР во время Насера так много дал. И конечно, для многих простых египтян, понимавших уже тогда, к чему клонил Садат, новый президент был «амрики», т. е. проамериканец, как справедливо сказал беседовавший с автором таксист.
Совершенно иное положение характерно было для Алжира. В 1974–1976 гг. Алжир шел вперед семимильными шагами. Именно тогда в стране строились десятки предприятий, возводились новые поселки и кварталы городов, открывались университеты, институты, учебные профтехцентры. Успешно осуществлялась вторая «аграрной революции», которая дала землю примерно 37 тыс. крестьянских семей, объединив их в 6 тыс. кооперативов[18]. Можно без преувеличения сказать, что для Алжира то время было расцветом социалистически ориентированного развития, для которого были характерны направляемая государством и проводившаяся на плановой основе интенсивная индустриализация, прогрессивные преобразования на селе, наиболее ярким свидетельством которых были упоминаемые в очерках «социалистические деревни». Многое из всего упомянутого остается как бы «за кадром» авторского повествования. Да это и неудивительно. Батна хоть и является центром одноименной вилайи, но все же стояла в стороне от многих бурных социальных процессов в Алжире 70-х годов, особенно индустриализации. Тем интереснее нам узнать, каковы были отголоски этих процессов в алжирской провинциальной глубинке, и мы узнаем немало: и о строительстве новых районов Батны, и о возникновении в ней университетского городка, и о положении женщин, и об иностранных специалистах, особенно из социалистических стран, помогающих Алжиру строить новую жизнь и готовить собственные кадры. Вместе с тем автор не скрывает и трудностей, противоречий движения Алжира по пути социального прогресса. Достаточно вспомнить в этой связи лишь два сюжета из жизни Батны: могучую стихию местного рынка и силу мусульманской религии.