Когда Торстен открыл глаза, первым, что он увидел, было улыбающееся лицо Келя.
— Проклятье! — слабо застонал норд, а его друг улыбнулся еще шире. — Я считал, что круг перерождения всяк начинает сам. Так почему я здесь вижу твою отвратительную рожу?
— Пациент острит, значит, идет на поправку, — пропищал Кель, подражая тонкому голосу следовавшего с караваном медика, и еще что-то добавил, но Торстен уже его не слышал, погрузившись в забытье.
Когда норд вновь пришел в себя, над ним склонился врач. Медик внимательно вглядывался в глаза юноши, а потом, сделав для себя какие-то выводы, довольно хмыкнул:
— Скоро будете как новенький, милсдарь солдат. Не обделили вас Великие Силы здоровьем и живучестью, непременно закажите молебен в часовне Воды, как представится возможность, — голос сопровождавшего торговца эскулапа был одновременно пискляв и до отвращения слащав. Он с трудом перевернул лежавшего на боку норда на живот.
Торстен попытался пошевелиться, но тут же замер: спину пронзила резкая боль. Чуть-чуть отдышавшись, норд стал вспоминать произошедшее. Голос медика разбудил какие-то ассоциации, и он вспомнил Келя, пародировавшего этого эскулапа. Внезапно норда пронзила ужасная мысль: — А что, если это действительно был врач, а мне в бреду лицо друга привиделось? Точно, Кель же схлопотал стрелу в грудь, а с такой раной без мага выжить трудно!
Торстен откинулся на грязном тюфяке и застонал, но не от боли, а от осознания, что в этом проклятом бою он потерял друга.
— Кель… — сорвался с его губ наполненный горечью шепот.
— Что? — голос друга, как всегда, был жизнерадостен.
Вот и все. Скаренный горец слишком сильно меня по голове ударил, если я уже мертвецов слышать начал. Спишут меня, и стану я очередным спятившим дурачком, просящим на улицах милостыню, — как-то отстраненно и спокойно подумал норд.
— Слышь, Тор, ты как? А то ты мое имя произнес, а теперь замолчал. Может, опять медика позвать? — в голосе Келя сквозила непривычная тревога. Но Торстен продолжал молча лежать, и тогда он плеснул ему в лицо воды.
— Слушай, для призрака ты слишком сильно меня достаешь, — разозлился норд.
— Так, медика, похоже, все же надо звать. Какой призрак? Ты бредишь? — участливо спросил Кель, с запозданием подумав, что, может, лучше было согласиться на роль духа, чтобы не тревожить раненого друга. Да и простор для шуток это давало изрядный.
— Я сам видел, как тебе стрела в грудь попала, — все так же устало прошептал в ответ Торстен.
— Тебе в горячке боя показалось. Не в грудь, а в плечо, просто очень близко. Кольчугу-то она пробила, но глубоко не вошла и ничего важного не задела, так что я быстрей тебя к нашей любимой муштре успею вернуться, — улыбнулся Кель.
— Ну и везучий же ты гад! — то ли от слабости, то ли от избытка чувств голос Торстена дрожал.
— На себя посмотри, — довольно рассмеялся Кель. — Тебя так в спину пырнули, что мог сразу концы отдать. Так мало того, что ты от потери крови не загнулся, так еще и ни один жизненно важный орган не задет!
Внезапно все качнулось, и спина норда вновь отозвалась вспышкой боли.
— Где мы? — прохрипел Торстен.
— В одной из тех повозок, куда раненых положили. Привал окончился. На, выпей воды, — Кель поднес к губам лежащего друга мех с водой.
— Мы хоть победили? — спросил норд, напившись.
— А ты как думаешь? Разговаривали бы мы с тобой сейчас, добей нас эти скаренные горцы? Разогнали наши их, конечно. Кстати, всё, больше мы не галька — прошли боевое крещение. Да и скоро у нас на груди будет болтаться Кровавая роса, — довольно проговорил Кель.
Торстен улыбнулся, мысленно соглашаясь с другом. Гранатовая ветвь им действительно была обеспечена. Этот знак получал каждый солдат императорской армии, серьезно раненный в бою. И за каждую новую дырку в своей шкуре он получал еще один камушек. Сами солдаты чаще всего называли эту награду Кровавой росой.
— А что с потерями?
— Плохо, — ответил немного помрачневший Кель. — Наших четверо легло. Наемники, охранявшие этот проклятый караван, и вовсе десяток своих недосчитались. А уж про раненых я вообще молчу — все повозки ими забиты. Наш октат целую битву с купцом выдержал, чтобы заставить его потеснить часть грузов.
— Н-да, серьезные потери, но могло быть и хуже, не почувствуй ты как кто-то из горцев навонял.
— Это точно, — разом повеселел Кель. — Октат мне медную планку[20] за это обещал. А еще мех вина — как вернемся в лагерь, будет чем отметить наш первый бой. Кстати, мы с собой прихватили немного оружия этих ублюдков, в том числе и клеймор, которым тебя едва не убили. Этот двуручник теперь принадлежит тебе на правах трофея.
— Ну и отлично, будет, чем мясо резать на закуску к обещанному тебе вину, — тихо пробормотал Торстен и уснул, убаюканный мерным покачиванием повозки.
Глава 11
— Винс, хватит пялиться в свой фолиант, пошли уже! Договаривались же сходить в «Торнадо»! — голос Гиллиана оторвал юношу от изучения описанных в книге магических защитных жестов и вернул к окружающей действительности.
— А не пойти ли вам, ваше графство, куда подальше? Ничего я не договаривался. Я вообще не хочу сейчас никуда идти. Даже не уговаривайте, — Винстон кривил душой, он прекрасно помнил, что они действительно еще вчера условились сходить в только что открывшуюся таверну в Подножье. Но сейчас юноша увлекся изучением магических жестов и особенно широкими возможностями их использования вместе с другими энергоформами и забыл обо всем. Тянуться сейчас вниз, только чтобы выпить вина, послушать музыку и пообщаться. Ну, уж нет, поищите другого дурака, — подумал он и повернулся на другой бок, поудобнее устраивая тяжелый фолиант.
— А если тебя попрошу я? — раздался над ухом сладкий голосок Кэмии, и она нежно укусила Винстона за мочку. Против таких доводов будущий маг оказался бессилен и, со вздохом отложив книгу, начал собираться.
Со дня памятного экзамена по созданию плетений миновало уже пять месяцев. Летняя практика, на которую все студиозы возлагали столько надежд, откровенно разочаровала. Как выяснилось, наставники и не думали посылать своих неопытных учеников туда, где их могла подстерегать хоть какая-то опасность.
Любые предложения студиозов отправить их в армию в качестве боевых магов, на флот для борьбы с пиратством, включить в экспедиции, исследующие опасные районы, или на худой конец даже просто усилить городскую стражу для борьбы с преступностью вызывали только улыбки и сразу отвергались. По этому поводу емко выразился один из наставников:
— Вы слишком много сказок в детстве читали. Ну, кто, скажите на милость, пошлет вас в крепость, на которую может быть совершено нападение? Или на корабль, который в любой момент может схватиться с пиратами? Или даже патрулировать неспокойные улицы? Только в сказках наставники настолько глупы, чтобы так попросту рисковать своим будущим. Знаете, сколько на каждого из вас потрачено усилий? Да мы в студиозов, можно сказать, частицу своей души вкладываем! Только полностью обученный и дипломированный маг сам сможет решить, чем заниматься, в том числе и рисковать своей жизнью, — с улыбкой выговаривал своим ученикам пожилой наставник.
В итоге студиозов распределяли в самые что ни на есть безопасные места в качестве магов исключительно мирных профессий, например, погодников. При этом, определяя, куда их послать, старались выбрать район поближе к родным для них краям. Поэтому Винстону выпало отправиться на практику в Ортсмут, где он вырос. Вначале он этому изрядно удивился, но ему пояснили, что четыре университета стихий распределяют студиозов во все государства союза Великих сил, соответствующие соглашения были заключены еще давным-давно.
Винстон, как и все студиозы, на людях сильно возмущался такой глупой политикой наставников и рвался к приключениям. Но в глубине души он был только рад такому решению. Случившейся почти полтора года назад с ним и его друзьями трагедии оказалось достаточно, чтобы юноша раз и навсегда понял, что такое смертельная опасность и что лучше ее избегать всеми средствами. Да и побывать дома соскучившийся по родному городу и, главное, родителям будущий маг был очень рад.
20
Медная планка — одна из наград в императорской армии. Также существуют более значимые бронзовые, стальные, серебряные и золотые планки.