— Выдвигаемся, — скомандовал октат, внимательно оглядев поле боя. — Соплеменники нашего бывшего проводника ждать не будут.
Солдаты рысью направились прочь от места побоища. Торстен ускорился и поравнялся с Риталом.
— Слушай, а что это Керит про родичей нашего пленника вспомнил? Они же сами нас на этого скаренного вождя натравили. Зачем им нам мстить? — спросил на бегу норд.
— Ты что шутишь? Или правда не понимаешь? Думаешь, они сами не могли организовать засаду? Еще как могли. И вождя бы убили. Но весь их род непременно вырезали бы из мести. Тут мы и оказались им нужны — выполнить нашими руками грязную работу. А потом хитрые горцы укладывают ровными рядками всех имперских кровопийц и выступают в роли героев, — пропыхтел на бегу Ритал.
— Вот почему наш пленник так настойчиво уговаривал подняться к перевалу, — осенило Торстена. — Там нас и поджидали горцы из его племени.
— Именно. Уверен, что на перевале нас всех бы и перерезали, стоило только сделать дело, — пропыхтел на бегу поравнявшийся с ними Кель.
— Ха. А Керит отплатил им той же монетой. Умно, — улыбнулся Торстен. — Теперь им ни за что не доказать, что это не их род виновен в расправе над вождем-объединителем.
— Умно бы было вообще не лезть в борьбу варварских кланов, — сплюнул Ритал. — Рано или поздно этот вождь сам бы себе шею свернул.
— Хм. А если нет? — С сомнением хмыкнул норд. — Нет, такие дела на самотек пускать не стоит. Горцы и так много крови империи попортили. Большая война в горах никому не нужна.
Вскоре отряд был вынужден перейти на быстрый шаг. Больше бежать солдаты уже были не в состоянии. С каждым километром доспехи казались все тяжелее, а ведь еще приходилось тащить носилки. Но октат безжалостно гнал бойцов вперед, выжимая из них все, на что они были способны. Сам он еще и успевал рысью перемещаться вдоль растянувшегося отряда, но казалось, ни в малейшей степени не уставал.
Привал на ночь был очень коротким — Керит поднял отряд еще затемно. Но ворчания среди солдат слышно не было. Все понимали, что сейчас от скорости зависит их жизнь. К полудню, несмотря на изматывающую усталость и припекавшее летнее солнце, все повеселели. Возможная погоня никак себя не проявила, и многие стали надеяться, что либо ее нет вовсе, либо она безнадежно отстала.
— Рано мы радуемся, ох рано, — недовольно прошипел Кель, услышав эти разговоры. — У нас было изрядное преимущество. Но горцы прекрасно знают все окрестные тропы. У них нет таких тяжелых доспехов. Они не волокут за собой тела. Боюсь, что варварам хватит прыти не просто нас нагнать, но еще и устроить засаду.
— Тьфу на тебя, не наводи страху, — мотнул головой Торстен. — Если догонят, то тем хуже для самих горцев.
Мрачные предположения Келя начали сбываться на следующий день. Один из дозорных, шедший чуть впереди отряда, внезапно что-то заметил. Гвардеец жестом руки остановил тавт, а сам, надев шлем и закрывшись щитом, осторожно двинулся вверх по склону вглубь, растущего по сторонам от тропы леса. Почти дойдя до первых деревьев, он начал медленно пятиться назад, не поворачиваясь к ним спиной. И это оказалось ошибкой. По его поведению горцы поняли, что засада обнаружена, и в гвардейца полетели стрелы.
Часть смертоносных посланцев дрожа засела в щите, остальные бессильно скользнули по доспехам. Гвардеец спешно пятился, но в этот момент за дело принялись горцы, засевшие по другую сторону дороги. Им приходилось стрелять с куда большего расстояния, но зато мишенью являлась спина императорского солдата. Наконечники стрел у варваров были не слишком высоко качества, и доспехи гвардейца оказались для них слишком хороши. Но часть выстрелов пришлась в куда менее защищенные места.
Один из лучников попал аккурат чуть выше поножей — с обратной стороны от колена. Это место защищалось тонкой кольчужной ластовицей, но пробив ее, стрела глубоко впилась в ногу. Несмотря на рану, гвардеец продолжал отступать, неловко подволакивая ногу, но в этот момент еще один смертоносный посланец пронзил незащищенную ступню. Закричав не столько от боли, сколько от звериной ярости и внезапно нахлынувшего страха перед неминуемой смертью, солдат упал на землю. На него продолжали сыпаться стрелы, но он упорно полз назад, рыча и оставляя за собой кровавый след.
Вот одна из стрел, пущенная с близкого расстояния, нашла-таки слабое место в доспехах и вошла ему в бок. Еще один наконечник пробил кольчужную ластовицу защищавшую подмышку и глубоко засел в теле. Гвардеец отчаянно хрипел и сплевывал кровь, но продолжал извиваться, пытаясь уползти. В этот момент чья-то меткая стрела сумела поднырнуть под чешуйчатую юбку, закрывавшую бедра, и вонзилась в пах. Захлебнувшись в протяжном крике, гвардеец скорчился на земле. Испытывая жуткую боль, он все равно оставался в сознании до последнего момента. Его мучениям положил конец могучий горец, несмотря на кольчужную сетку бармицы, одним ударом двуручного топора разрубивший шею израненному гвардейцу.
А основному отряду было не до спасения своего дозорного — на них тоже посыпались стрелы. К счастью, расстояние до засады было изрядным и поэтому, долетая до солдат, смертоносные посланцы уже не имели прежней убийственной скорости. Прикрываясь щитами, гвардейцы и пехотинцы быстро отступили к деревьям. Здесь достать их стрелами издали уже было нельзя. Лучники спешно натягивали тетивы на луки, опасаясь, что горцы кинутся в атаку, но пока варвары сохраняли удивительное хладнокровие и не спешили нахрапом лезть на имперских солдат, изготовившихся к бою.
— Они долго ждать не будут! — голос Ритала дрожал от возбуждения. — Эти дикари строем драться не умеют, а значит, нам нужно встретить их единым кулаком и в более удобном для боя строем месте!
— Зато они прекрасно умеют стрелять. Стоит показаться на тропе, нас просто перестреляют, — голос Керита был спокоен. — Занимаем позиции здесь. Держаться плотно — насколько позволяют деревья. Стоять в два ряда, чуть-чуть полукругом в правую сторону. Слева крутой склон, но особо отчаянные горцы могут и на него забраться, так что внимательно! Во время боя вперед не вырываться. Старайтесь сохранять линию пока можно. По сторонам посматривайте, как соседей начнут отжимать, и сами не спеша отходите. Как станут окружать, смыкаемся в круг!
Торстен занял указанное ему место в строю. Слева возвышалось внушительное дерево, и начинался крутой склон. Справа от него позицию занят один из гвардейцев. За спиной привычно расположился Кель, сжимавший в руках лук, но готовый в любой момент отбросить ставшее бесполезным оружие, подхватить прислоненный к дереву щит и обнажить меч.
Горцы нападать не спешили, и в голову начали лезть непрошенные мысли. Торстен внезапно понял, что они ничего не знают ни о численности, ни о вооружении противника. Варвары могли и вовсе не ввязываться в прямой бой, а попробовать просто затравить отряд в горах внезапными нападениями и засадами. Но времени у вождя горцев не было, и он все же решил рискнуть жизнями своих воинов ради выживания всего рода.
Выходить из-под прикрытия деревьев на хорошо простреливаемый тракт горцы не решились. Громкий треск подлеска, а потом и боевые кличи варваров возвестили о начале схватки. Пока волна дикарей не нахлынула на строй императорских солдат, Торстен успел рассмотреть, что горцы сильно превосходят по численности их отряд, зато доспехи имелись не у всех, да и те в основном кожаные. Оружие у них тоже было разномастным — похоже, что дикари бросили в бой всех — от ветеранов до безусых юнцов.
Кель использовал это время с куда большим толком и успел сделать три выстрела. Не теряли времени и другие лучники отряда. Сразу несколько нападавших кувыркнулись под ноги остальным, с торчащими из тел древками. Но остановить стрелами этот вал тел было невозможно.
В дерево слева от юноши вонзилось неудачно посланное копье. Просвистело над головами и несколько стрел. А как только горцы подбежали ближе, их метательное оружие стало куда опаснее. По шлему Торстена чиркнула стрела, еще одна вонзилась в его щит. Стоящий рядом гвардеец с проклятьем поспешно отрубил древки глубоко вошедшего в доски копья и нескольких стрел. В этот момент волна горцев нахлынула на строй императорских солдат.