Скрывая свое волнение, женщина поднялась на ноги и проговорила:
– Я пойду. Вы не имеете права меня задерживать. Вы все сумасшедшие. Сидите тут, выдумываете Бог знает что и даете… даете возможность Пьеру Флею скрыться. Почему вы не задержите его? Почему ничего не делаете?
– Видите ли, мада-ам, Гримо сам сказал, что Пьер Флей тут ни при чем. – Пока женщина смотрела на него, Фелл опустил картину, и она с глухим стуком ударилась о диван.
Несуществующая местность с тремя могилами среди покореженных деревьев навевала на Ремпола жуткое ощущение. Не успел он оторвать взгляд от картины, как на лестнице послышались шаги.
Ремпол вздохнул с облегчением только тогда, когда увидел сержанта Бейтса важным выражением на удлиненном, угловатом лице; он помнил сержанта по делу «Лондонский Тауэр». С ним вошли два бравых парня в штатском с приспособлениями для фотографирования и снятия отпечатков пальцев. В зале появились Миллз, Бойд Менген и Розетта Гримо. За ними виднелся полисмен в униформе. Девушка протиснулась сквозь эту толпу и вошла в комнату.
– Я собиралась поехать с каретой скорой помощи в больницу, но Бойд сказал, что вы хотите меня видеть, – нерешительно заговорила она тихим голосом. – Тетенька Эрнестина, вам лучше поехать туда как можно быстрее. Говорят, что…
Даже своей манерой снимать перчатки она старалась показать деловитость и независимость, но это ей не удавалось. У нее была та зыбкая уверенность, которая появляется после двадцати лет в результате недостатка жизненного опыта и препятствий. Ремпол с интересом разглядывал ее светлые, коротко подстриженные и отведенные за уши волосы, правильное, с немного выдающимися скулами и широкими, накрашенными темно-красными губами, лицо, некрасивое, но такое, что вынуждает вас с трепетом вспоминать о древних, даже совсем неизвестных вам временах. В противовес решительному выражению лица ее большие карие глаза были неспокойны. Быстро оглянувшись, девушка подошла к Менгену и, нервно дергая меховой воротник, нетерпеливо воскликнула:
– Пожалуйста, спрашивайте быстрее, что вам нужно! Он умирает, вы понимаете? Тетенька Эрнестина…
– Если эти джентльмены меня отпустят, я пойду, – вяло ответила Дюмон. – Вы же знаете, я сразу собиралась это сделать.
Она вдруг стала покорной, но в ее покорности был какой-то полувызов. Между двумя женщинами словно пробежал ток. В глазах у Розетты Гримо усилилось беспокойство. Обе быстро посмотрели друг на друга, не встречаясь взглядами. Казалось, они пародировали движения друг друга, а когда заметили это, притихли. Хедли тоже молчал, словно проводя в Скотленд-Ярде очную ставку двух подозреваемых.
– Мистер Менген, – быстро сказал он, – вы не могли бы пойти с мисс Гримо в комнату мистера Миллза? Через минуту мы тоже придем туда. Мистер Миллз, подождите немножко… Бейтс!
– Слушаю, сэр!
– Я хочу дать вам одно опасное задание. Менген передал, чтоб вы прихватили веревку и электрический фонарик?.. Хорошо. Поднимитесь на крышу и обследуйте каждый дюйм – не найдутся ли там следы от ног или какие-нибудь еще, особенно над этой комнатой. Потом осмотрите двор этого дома и два прилегающих. Возможно, какие-то следы найдутся там.
В комнату быстро вошел остроносый юноша – сержант Престон, большой специалист в выявлении потайных мест.
Именно он нашел за панелью решительное доказательство в деле «Часы-смерть».
– Ищите потайной выход из этой комнаты! Понятно? Разберите комнату па кусочки, если хотите. Посмотрите, нельзя ли выйти через дымоход… А вы, ребята, возьмитесь за отпечатки пальцев и фотографирование. Но не трогайте сгоревшей бумаги в камине!.. Констебль!.. Куда, черт возьми, подевался констебль?
– Я тут, сэр.
– Вы выяснили на Боу-стрит адрес человека по фамилии Флей, Пьер Флей?.. Хорошо. Найдите его, где бы он ни находился, и приведите его сюда. Если не застанете дома, ждите! В театр, где он работает, послали кого-то? Хорошо. Все. Всем выйти из комнаты! – Он еще что-то проворчал и ушел в зал. За ним, впервые с таким видимым рвением, вперевалку направился доктор Фелл.
– Слушайте, Хедли, – коснулся он своей широкополой шляпой руки инспектора, – вы идите и начинайте разговор. Хорошо? Я, наверное, принесу больше пользы, если останусь тут и помогу этим недотепам с фотографированием…
– Нет! Я повешусь, если вы испортите негативы! – раздраженно возразил Хедли. – Во-первых, материалы стоят денег, а во-вторых, нам нужны доказательства. Я хочу поговорить с вами откровенно. Что это за бессмысленные разговоры о семи башнях и о людях, похороненных в местности, которой никогда не было? Я знал, что вы и ранее увлекались всякими тайнами, но чтобы до такой степени? Что там еще? – недовольно обернулся он, ибо в это мгновение уже Миллз коснулся его руки.