– Кто-о-о?!
Тут вмешался Итиро:
– Она кицунэ. Это… ками она… как бы. Ну, это… рисá…
– Лиса?! – хором воскликнули Глеб с Эйтором.
– Да, да… она такая… Кицунэ, одним сровом. Девять хвостов у нее… Может касуми делать, туман… Ничего не поймете, потеряетесь. – Итиро пожал плечами, почесал затылок под бейсболкой и прибавил: – А может, не потеряетесь, а наоборот – найдетесь. Кто знает… Видите, уже и вас приворожила… Она красивая, никто не устоит. Идзанами у нее еще имя есть… то есть… э-э-э… к себе влекущая.
Глеб, однако, не чувствовал в себе совершенно никакого состояния привороженности, скорее, ощущал эйфорию от знакомства с необычными людьми. Такая эйфория вполне объяснима. Это он и сказал Итиро, который в ответ на эти слова захохотал:
– Если на тебя… как это… э-э-э… заворожат, ты это никогда не сможешь понимать... Никогда! Особенно, если это сдерает лиса, которой двадцать шесть тысяч лет.
– Что-то многовато, – сказал Эйтор и, обращаясь к Юми, спросил: – Неужели же вам так много лет – двадцать шесть тысяч?
Та ответила, все так же сияя глазами:
– Конечно, нет! Итиро очень сильно преувеличил…
Глеб с иронией посмотрел на переводчика, а Юми продолжила:
– Мне не двадцать шесть тысяч лет, а только еще двадцать… Тысяч… Лет.
Глеб не ожидал такого ответа и только и смог, что повторить за ней:
– Двадцать тысяч лет…
– Со десу. Так... Извини, Юми! – с преувеличенным раскаянием сказал Итиро. – Я всегда забываю твой возраст.
Глеб, вздохнув, сказал:
– А-а-а… понятно. Шоу. Не очень смешно... А что же это за туман такой, скажи, Юми? Ну… тот, который ты делать можешь, – тут его осенила мысль: – а там, в спортивном зале – это не ты ли...
Та беспомощно пожала плечами и растерянно посмотрела на Глеба:
– Не знаю я никакого тумана. Этот Итиро такой выдумщик!
Тут Эйтор поспешил прийти ей на помощь:
– Да ладно тебе, Глеб, бог с ним, с этим туманом…
Вдруг он вспомнил, что здесь же рядом стоит Оониси-сан, о котором все забыли, увлеченные беседой. Художник повернулся в его сторону, чтобы извиниться, и столкнулся с его изучающим взглядом, в котором, кроме любопытства, виделось и что-то еще, что невозможно уловить человеку.
Эйтор в смятении подумал, что они слишком навязчивы, и что пора бы им уже и откланяться. Но притягательная сила струящегося от Юми света держала его как магнитное поле – железный предмет. С невероятным трудом он смог оторвать от нее взгляд, словно купаясь в огненных, но не обжигающих волнах.
Словно со стороны он услышал свой севший голос:
– Мы не смеем больше задерживать вас, Оониси-сан, простите нас, пожалуйста. Спасибо вам, Итиро, счастливого пути. Спасибо, Юми.
Они пожали друг другу руки на прощание, Юми и Итиро уселись на заднее сиденье автомобиля, Оониси-сан – за руль. Задняя дверь уже почти захлопнулась, когда Эйтор внезапно всем сердцем почувствовал, что не может вот так просто с ними расстаться! Мысль о неотвратимости расставания навсегда – навсегда! – была невыносима.
Непреодолимая сила заставила его подойти к дверце автомобиля. Смущаясь и краснея, он сказал:
– Юми, а можно, я когда-нибудь создам ваш портрет? Я художник. Профессиональный художник.
Юми, удивленно подняла брови и, изящно пожав плечами, кивнула согласно:
– Да, конечно же, можно.
Тут уж и Глеб решил проявить активность:
– Оониси-сан, я тоже хотел бы вас попросить о возможности когда-нибудь связаться с вами. Это можно?
Переглянувшись, Юми и Оониси-сан написали несколько цифр и латинских букв на маленьком пронзительно-белом листочке бумаги, вырванном из записной книжки в кожаном переплете. Этот листочек Эйтор, бережно сложив, положил в карман джинсов. Белый скоростной автомобиль плавно тронулся с места, развернулся в узком переулке возле дацана и, вырулив на полупустую трассу, проложенную вдоль реки, набрал скорость и скрылся из виду.
Глава. 4. Что же дальше?
– И что это такое было?
На риторический вопрос Глеба ответа не последовало. Эйтор с отрешенным видом стоял, прислонившись к фонарному столбу, и бездумно перебирал в тонких пальцах листок белоснежной бумаги.
– Эй, что с тобой? – Глеб притронулся к плечу Эйтора. – У тебя такой вид, как будто ты напился. Очнись-ка! Пойдем уже, а то уже скоро и дождь начнется.
Он кивком головы показал Эйтору, что над городом зависла гигантская черно-синяя туча, набухшая весенним проливным дождем.
– Да-да, – художник постепенно приходил в себя, – пойдем, Глеб. Тут остановка метро неподалеку, и правда, как бы нам под дождь не попасть…