— Люмос! — раздался голос и перед Северусом предстала Гермиона Грейнджер в халате поверх ночной рубашки и с волшебной палочкой в чуть подрагивающих пальцах.
— Где я? — он наконец, смог встать и смущенно обнаружил, что на нем только пижамные штаны, едва доходящие до лодыжек. — И где моя палочка?
— Я подумала, что вам снова приснился кошмар, профессор, — Грейнджер казалась спокойной, но её щеки порозовели, а карие глаза избегали смотреть на него, — вы пока слишком слабы, чтобы трансгрессировать в Хогсмид или воспользоваться камином. Ваша палочка… утеряна. Мы завтра поедем на Косую аллею и купим вам новую. Олливандер открыл лавку заново буквально неделю назад. Мы в доме, который я снимаю в Лондоне. Это гостевая спальня. Вспомнили?
Он от неожиданности присел обратно на постель.
— Кажется… припоминаю, — прошептал Снейп, хотя после оборванной сцены в больнице не помнил ровным счетом ничего.
Гермиона ободряюще улыбнулась.
— Поспите. Могу дать вам зелье.
Он сощурился.
— И кто его готовил?
— Слава Богу, вы вернулись, — фыркнула девушка, — готовила я сама. По вашему рецепту.
— Я воздержусь, — быстро сказал он, наконец догадавшись схватить одеяло и плотно в него завернуться.
Когда Гермиона ушла, он лег обратно, зажмурившись.
«Какого чёрта я творю? Почему она всё еще рядом со мной и помогает? Я не инвалид и могу сам о себе позаботиться!»
Но в глубине души Северусу было приятно осознавать, что он не один. Впервые за много-много лет. Грейнджер об этом знать, разумеется, не полагается.
Они купили палочку, мантию и привычную ему одежду. Люди пялились на него во все глаза, но Снейп скорчил самую свою зверскую физиономию и никто не решился подойти. Постепенно он вспоминал всё, что читал в газетах. Малфои выжили, но здоровье Люциуса было подорвано в Азкабане. Все пожиратели смерти, кроме них двоих, мертвы. Хогвартс почти восстановлен — Андромеда Тонкс, унаследовавшая то, что осталось от Беллатрисы, пожертвовала все до последнего кната, школе. Минерва стала директором, а Слизнорт — деканом Слизерина. Место профессора защиты от темных искусств занял Билл Уизли.
— О чём задумались? — спросила Грейнджер.
Она выглядела свежей и милой в своей теплой темно-зеленой мантии и общалась с ним так, как в больнице — заботливо и нежно, словно он был ребёнком.
— Если вы и дальше будете со мной возиться, вас не станут считать ненормальной? — на языке давно вертелся вопрос, зачем она вообще с ним возится и тратит свое время.
— И почему бы это? — девушка пожала плечами. — Я наоборот, вызываю всеобщую зависть, ведь я не только спасла вас, но и заслужила вашу… благосклонность.
— Мою… что? — прошипел он, обжигая её взглядом.
— Перестаньте, профессор Снейп, — небрежно пробормотала она, — нет нужды пугать меня.
— Неужто тоже вообразили меня страдающим романтичным героем? — Северус остановился, схватив её за локоть. — Моя воспетая во всех газетах трагическая любовь к Лили Поттер впечатлила вас настолько, что вы забыли, кто я есть, мисс Грейнджер?!
Гермиона спокойно стояла, не пытаясь освободиться от его хватки и её золотисто-карие глаза прямо уставились в его черные, пылающие от возмущения.
— Я знаю, что вы, профессор, пожертвовали практически всем, защищая Гарри. Вы спасали нас столько раз, что я сбилась со счета. Вы помогали Люпину, хоть он чуть не убил вас. Вы дали непреложный обет Нарциссе Малфой, чтобы не дать Драко погубить свою душу. Вы готовили зелья умирающему старику. Вы лгали самому опасному из живущих в мире волшебнику и терпели пытки. И да, вы любили. Не вижу в этом ничего такого, чтобы не уважать вас. А ещё вы готовы были умереть, и умерли бы. Я спасла вас, хоть вы и не просили, и я не жалею. Вы достойны жить больше, чем кто либо. И я хочу, чтобы вы жили.
Мягко разжав его пальцы, она шагнула вперед, а Северус, не в силах подобрать слов, смотрел на гордо выпрямленную спину и короткие кудрявые волосы, обрамляющие плечи девушки.
«Неужели я стою того, чтобы Гермиона Грейнджер, надежда магической Британии и лучшая ведьма наступившего столетия, отчитывала меня так, будто я мальчишка?» — подумал он, торопясь вслед за ней.
В Хогвартсе ничего не изменилось, и в то же время изменилось всё — неуловимо, едва ощутимо, но неизбежно. Он чувствовал себя на редкость неловко, когда все его бывшие коллеги встретили его аплодисментами, а кто-то решился даже на объятия. Поппи Помфри всплакнула, сжимая его руку и говоря, что его возвращение — чудо и никто, лучше него, не сможет обеспечить больничное крыло зельями и укрепляющими. Флитвик пригласил его заходить в любое время «выпить по стаканчику и поболтать», а Макгонагалл спросила, не хочет ли он вновь занять кресло директора. Он закашлялся и так отчаянно затряс головой, что Помона Спраут едва не упала с кресла, хохоча от души.
— Мы рады, что ты дома, Северус, — мягко проговорил Дамблдор, выследив его на лестнице, ведущей в подземелья и бесцеремонно прыгнув в какой-то мрачный натюрморт.
— Само собой, — фыркнул Снейп, продолжая спускаться вниз.
— Мальчик мой, ты сделал правильный выбор… — голос бывшего директора растаял вдали, когда Снейп открыл двери в свой кабинет.
Упав в любимое кресло, он сжал виски руками. Он жив — на что даже и не рассчитывал. Он в Хогвартсе и ему не нужно сидеть на шее у кого-то, особенно у Гермионы Грейнджер. Пока он не оправится и не решит, что ему делать дальше, лаборатория и эти покои полностью в его распоряжении. Кроме того, есть какое-то пособие, которое копилось на счете в Гринготтсе. Он никому не служит, никому ничего не должен и избавлен от мальчика-который-всех-победил. Так почему же ему так… пусто на душе? То место, где когда-то была любовь к Лили словно… освободилось. И что с этим делать дальше, он не имел ни малейшего понятия.
========== 6. Гермиона ==========
Гермиона уныло созерцала свое отражение в большом зеркале примерочной и не видела ничего, кроме бледного шрама, надвое разделившего гладкую кожу её щеки. Она не была кокеткой, но всё же хотела быть красивой на собственной свадьбе. Маскирующие чары отнимали слишком много энергии, да и Рон ни разу не сказал, что она стала… хуже. Но целовать предпочитал в правую щеку. Она чувствовала, как между ними возникло что-то… какая-то преграда, но не могла найти внятного объяснения. Сразу после окончания битвы, когда они все были в эйфории от долгожданной победы, Рон предложил ей стать его женой, и она не раздумывала ни секунды, крича да и заливаясь счастливым смехом. В какой момент это превратилось в нудную рутину? Сначала свадьбу отложили из-за Джорджа — ему нужна была поддержка семьи, а Рон так и вообще стал его тенью. Затем восстанавливали Хогвартс и, конечно же, Гермиона не могла оставаться в стороне. После были экзамены, поиски работы и… Снейп. С того момента, как она аппартировала с ним в Мунго, профессор стал для неё больше, чем тот, кого хотелось спасти. Он стал её… искуплением. Словно вытащив Снейпа с того света, Гермиона компенсировала тех, кого спасти так и не удалось. Посмотрев вместе с Гарри воспоминания, она была ошарашена тем, как этот нелюдимый и саркастичный человек страдал от потери любви всей своей жизни. Насколько бескорыстным было его самопожертвование… И как яростно он защищал их всех.
Именно эта «одержимость Снейпом» начала раздражать сначала Молли, затем Рона. Даже Гарри осторожно спрашивал её, так ли необходимо каждый день дежурить у постели человека, находящегося в коме, который вряд ли оценил бы её красочные рассказы о том, что происходит в мире вокруг него? Они не понимали. Никто не понимал, насколько она была сломлена. Снейп, как ей казалось, пережил практически то же самое. И уж точно не стал бы уговаривать её избавиться от шрамов. Слово «грязнокровка» на её руке, след на груди и щеке делали её ближе к тем, кто погиб. К тем, кто должен был жить.