Вот и получилась парадоксальная война! Хоть США свою победу над Ираком и отпраздновали, только Ирак они победить не смогли! Его победили собственные генералы и старшие офицеры Ирака! А ведь без предательства всё могло получиться иначе! Всем же известно, что американцы трусливы, уповают всегда на технику и вооружение и воюют лишь при отсутствии противодействия!
Да, можно сказать, что во многом Виктору в службе не повезло. Время было такое! Я-то хоть полковник. Ушел в положенные пятьдесят. Помню еще, как жена накануне моей пенсии напрягалась что ни день, боялась самых зловещих последствий. Потому что хорошо знала, что такое военно-пенсионный синдром. Он сродни стеклянному стакану, в который резко вливают крутой кипяток. Ни стекло такого удара не выдерживает, ни настоящие офицеры! Они-то привыкли вечно жить в бешеном ритме и напряжении, работать всегда на износ, под непомерным грузом той ответственности, которая на гражданке и не снилась никому. Потому внезапно обрушившееся спокойствие, вынужденное бездействие и штатская расслабленность для них, как нож в сердце! В самом прямом смысле, ибо быстро до инфарктов доводит.
Только зря волновалась моя жена – я тому синдрому всё же не поддался. Потому что удалось без раскачки окунуться с головой в совершенно новую для меня, но тоже весьма напряженную жизнь. Сумел-таки переключиться на новые непосильные для безмятежных обывателей задачи. И некогда мне стало терзаться от того, что неожиданно оказался никому, кроме своей семьи, не нужен. Нужен! Ещё как, оказалось, нужен!
О чём это я? Ах, да! Виктор был красавцем особым! Одухотворённым! Целеустремленным! Именно на таких мужиках земля наша во все времена и держалась. И не их вина, что однажды она рухнула. Они, если бы вовремя разобрались, что происходит, наверняка бы ее удержали! Вот только их самих к тому времени повязали либо нищетой, либо удалением от любых рычагов управления. А они-то опять, как отцы в сорок первом, были готовы свои жизни положить, чтобы страну отстоять. Да только враги сей раз значительно хитрее оказались. И подготовились лучше прежнего. Они с нашего тыла зашли… Можно сказать, от самого Кремля, в котором давно обосновались. Мы ведь, то есть, советский народ, как ни странно, многих непримиримых и злобных своих врагов, всю пресловутую пятую колонну, жившую рядом с нами многие десятилетия, наивно принимали за своих… Зато они отлично вжились и приспособились. А мы им, по простодушию своему, во всём доверяли! Всё разрешали! Всюду допускали! Вот и получили нож в спину!
Опять я что-то не о том… Опять меня занесло!
Наконец я улучшил момент и спросил Виктора о его сыне. Очень уж мальчишка у него интересный, помню, рос. Весь в отца! Я того Мишку и сейчас хорошо помню. Ох, и бедовый был парень! Даже взрослому мужику не всегда удавалось понять некоторые его почины!
Как-то раз, когда мы с Виктором учились в ленинградской артиллерийской академии, а поступал он туда из Забайкалья, его Мишка задумал на выходные слетать к оставленным в Улан-Уде друзьям. Такое путешествие надо себе ещё представить! А вернее, его и представить невозможно! Как это слетать? Восьмиклассник! Без денег! Без документов! Без билетов! Через все рубежи, контроли и запреты…
Казалось мне и тогда, и теперь, – ну кто его при всех перечисленных обстоятельствах мог пропустить в самолет? Кого и как он уговаривал или обманывал? Где прятался? Что объяснял для того, чтобы наземные службы, экипажи, всякие контроли, словно, под гипнозом распахнули пред ним непреодолимые для обычных людей препятствия? Невероятно! Просто невозможно в это, зная все трудности перелёта, поверить!
Но Мишка слетал! Слетал, как и задумал! За выходные! Туда и обратно! Правда, вернулся с небольшим опозданием, уже в понедельник. Туман, оказалось, подвёл, нелетная погода. Однако и это Мишка предусмотрел, потому родители не спохватились, не взволновались. Они же на все сто были уверены, будто их сын все выходные дни и ночи провёл в гостях у хорошего товарища на другом конце Ленинграда. Сотовых телефонов тогда не было – попробуй, проверь!
Теперь же, как сообщил мне Виктор, Мишка давно окончил политехнический. И уже даже начальником участка на одном из московских оборонных заводов вот-вот обещали поставить. Должность, в общем-то, немалая… Хорошо всё складывалось! А он вдруг переметнулся в сварщики. Да ещё не на своём заводе, поскольку там главный инженер посчитал Мишкин пассаж за предательство. «Что же с предприятием станет, если все руководящие кадры в рабочие подадутся? – искренне возмущался он. – Ответственности побоялся! За длинным рублём погнался! Учила тебя страна, учила… Деньжищи большие на тебя тратила, а ты – в рабочие! И ведь не стыдно?» А Мишке стыдно и не было, потому он напористо отбивался: