– Нет! Больше я терпеть это не могу! – взорвалась возмущением Алинка. – Если хочешь, можешь оставаться! А я выйду на ближайшей остановке. С меня и такого кошмара вполне достаточно! Тоже мне, погуляли! Развеялись! И чем только твоя голова, Глеб, забита?!
Алинка поднялась со своего места, развернулась и оказалась у двери. Глебу пришлось последовать за ней. Он неловко пожал плечами, адресуя этот жест оставшемуся на месте случайному попутчику, который ошарашил их обоих целым возом ужасов и поколебал надежду на будущее, и качнул головой в виде прощания.
А профессор больше не следил за молодыми людьми, а зачем-то принялся копошиться в своем портфеле, откуда сразу извлёк забытые на время расчёты.
Когда раздосадованная парочка перебралась на другую сторону пустынного проспекта и устроилась под крышей остановочного павильончика, Алинка вдруг спросила:
– Глеб! А что, если этот чокнутый профессор во всём окажется прав? Может, мы действительно зря эти намордники напялили? Может, надо их сбросить и изменить своё отношение ко всему? Ты хоть что-нибудь после этого жуткого разговора понимаешь?
– Кое-что новое я, конечно, узнал… Для начала многое нужно разложить по полочкам. Но и сейчас мне понятно, что в мире начинается нечто совсем непонятное! Начинается борьба всех и вся на самых верхах. Когда паны дерутся, у холопов лбы трещат! Но общая неразбериха пока оставляет, как мне кажется, крохотное местечко для надежды. Может, всё окажется совсем не таким, к чему стремится каждая из противоборствующих сил. Помнишь, как в одной сказке, волки от испуга скушали друг друга! В любом случае, ни один сценарий не сработает идеально, потому что какие-то силы вмешаются! Может, инопланетяне возмутятся? Может, черт кого-то попутает!
– Ура! – воскликнула Алинка. – Хоть одно светлое пятно появилось, к которому потянется моя тонкая натура! Ура!
– Ну, да! – подтвердил Глеб, правда, без той радости, которую сейчас испытала Алинка. – Человеку вообще свойственно пассивно надеяться, будто всё само собой образуется. А образуется ли оно, если само собой?
Июнь 2020 года.
Катя и вороны
Моей внучке Катюше около четырёх лет. В преддверии своего дня рождения она, коренная горожанка, глядя в окно, как-то мне заявила:
– На прошлые именины ко мне с поздравлениями приходили все дикие звери! А теперь их в город не пускают! А они хорошие!
– Катюша! – удивился я очередной фантазии. – Какие ещё дикие звери?
– Ты, дед, всё равно ничего не помнишь! У тебя же склероз проклятый! Это было, когда я ещё жила в дремучем-дремучем лесу. Мне в берлоге было тепло. Топтыгин на меня никогда не сердился, даже если на полу оставались крошки. Там я дружила с зайчишкой, с Волком-злюкой и с Лисой-хитрюгой. И с трёхглавым змеем. Однажды они меня выручили из беды!
– А почему ты уехала из такого хорошего леса? – решил я озадачить внучку.
– Как ты не понимаешь, дед?! Потому что я теперь здесь живу! А тут водятся только собаки на поводках. Они своих хозяинов выгуливают. А мои звери сюда не приходят, потому что им в городе нечего кушать! Теперь тебе понятно, дед? – уверенно объяснила внучка, глядя через окно в наш огромный, но безлюдный в это время двор.
Я решил ей помочь, переключив на творческое начало.
– А давай, Катюша, мы будем дружить с той вороной, которая уселась под нашим окном на дереве и теперь по-своему что-то скандально выкрикивает!
Мы, кстати, живём в многоэтажке на седьмом этаже. А напротив наших окон рядком растянулись могучие вязы. Их верхушки пока не поднялись на наш уровень, потому сверху заметно как на одной из веток городская серая ворона затевает, кажется, строительство гнезда. Отличный повод, чтобы вовлечь внучку в творческий процесс.
– Давай! Давай! – поддержала внучка, запрыгав от радости. – Будем с той вороной дружить! – потом вдруг остановилась и задумчиво уточнила. – А как ворона узнает, что мы с ней дружим? Она к нам разве будет в гости прилетать? А мы, дед, никогда летать не сможем? Потому что крылья не выросли, да? А если ещё вырастут? Вот проснусь я на именины, а у меня крылья вырастут! Я точно знаю! И полечу я прямо к вороне! И стану с ней дружить!