– Понятно. Что мне нравится в тебе, Василий, так это четкость и обстоятельность докладов.
– Да уж, стараемся для нашей родной судебной медицины, – смеясь, отозвался дежурный.
– Все сказал. Не сказал только, что за водоем такой, проведен ли забор воды из него в качестве образца, какая температура воздуха и воды того самого водоема?
– Понял, Демьян Демьянович! Затрещину от Вас принимаю! Сейчас свяжусь с группой – пусть все это изымут, да что нужно замеряют. А водоем – это пруд километрах в трех от нас, заросший изрядно камышом по всей береговой линии. Рыбка водится там, и хорошая. Названия это водное хранилище не имеет. Да Вы знаете его – весело ответил дежурный, понимая незлобный тон претензий эксперта.
– Ну, ждем тогда, – и положил трубу.
Свою работу Караваев завершил ровно в три часа пополудни. Для этого потребовалось около двух часов, включая время на опознание и прочие следственные действия. Личность была установлена по ряду характерных признаков, включая наличия едва-едва различимых из-за сгнившей кожи татуировок на руках и ногах; предметов одежды. Другой эксперт, возможно, и не заметил бы их, ссылаясь потом на состояние объекта исследования. Но только не Караваев. Педантично и скрупулезно все осмотрел, и нашел эти татуировки; о наколках родственники сообщили весьма предметно. Подробности всей этой процедуры описывать нет смысла. Случай оказался банальным. Отсутствовали повреждения на теле как снаружи, так и внутри. По всей видимости, по причине алкогольного опьянения оказался в водоеме, в глубокой его части. Ну, и надышался, только не воздухом, а водичкой. Утонул. Окончательно все будет изложено потом, в заключении эксперта, а оно будет после проведения всего объема исследований.
Следователь с участковым, узнав результаты вскрытия, хоть и предварительные, облегченно вздохнули и даже несколько повеселели.
– Спасибо Вам огромное, Демьяныч, успокоили – чуть ли не хором воскликнули они. – Слава Богу, не криминал. Фу, гора с плеч. Мы убываем на доклад к прокурору. После этих слов быстренько сели в служебный УАЗик и укатили в прокуратуру, оставляя за собой грохот изрядно потрепанного временем авто и облака пыли.
– Дашуня, как закончишь свою работу, меня поставишь в известность. Я пока нужные документы заполнять начну, – уже из своего кабинета крикнул ей Караваев.
– Хорошо, мне немного осталось, – отозвалась санитарка. – И еще. Формалин заканчивается и известь хлорная. Я вчера попыталась подсуетиться и получить все это в местной аптеке. Пришла к ним, а они в ответ: " У вас же свой центр снабжения есть, в Бюро?"
– Да, есть, но это ж ехать куда надо, а тут все рядышком. Мы вам вернем. В итоге я две дули получила вместо формалина и хлорки! – гневно закончила разговор Даша.
– Не переживай! Завтра добудем – я с главврачом потолкую на эту тему.
Глянул в окно. Там, у обочины тротуара, около кустов, согнувшись почти пополам, держась за ветки и конвульсивно изгибаясь всем телом, безрезультатно боролся с тошнотой и рвотой сын погибшего.
Демьян Демьянович вышел на крыльцо, подошел к парню и по-отечески похлопал его по плечу, как бы успокаивая и подбадривая.
– Что, сынок, совсем плохо? Дать тебе успокоительного? Хотя зачем? Все наружу выдашь. Крепись, мужайся и мать ступай поддержи.
Паренек выпрямился, повернулся в Караваеву бледным, как мел лицом, глядя сквозь слезы, спросил:
– Доктор, честное слово, не перестаю удивляться – как Вы можете тут работать? Этого же человек вынести просто не в состоянии. А вы каждый день… Не могу понять – что Вас держит? Ведь есть же нормальные людские врачебные профессии…
– Отвечу банальной фразой: кто – то же должен и такую вот работу делать. А иначе, к примеру, как бы ты узнал, что эти найденные останки тела принадлежат твоему отцу? Или как умер твой отец, что за причина смерти? Сам погиб или убили? – тихо и успокаивающе говорил Караваев. – Но я вполне понимаю твой вопрос и слышу это чуть ли не каждый раз в подобных ситуациях.
– Спасибо Вам. Извините, если что не так сказанул. Но то, что я здесь сегодня увидел – это просто жуткая картина и меня она по-настоящему шокировала! Людям Вашей профессии при жизни памятники надо ставить – это неопровержимо!
– Ладно-ладно, сынок. Спасибо за такую оценку труда нашего. Давай теперь в мой кабинет топай, успокойся, я расскажу, что дальше нужно будет вам с матерью сделать.