– Так я пока не понял, что же Вас так обеспокоило и заставило позвонить в полицию? – допытывался дежурный.
– Вот я и продолжаю, а Вы меня перебиваете. Три дня ее не видно и не слышно. Я недавно проходила мимо ее двери, тишина там полная. Но не это главное, а запах! Ощущается неприятный запах, ну, такой, когда тело начинает разлагаться. Гнилостный, что ли. Вот и звоню – приезжайте и разберитесь. Может, не жива уже соседка моя.
– Спасибо за информацию. Сейчас по этому адресу приедет участковый инспектор. К Вам просьба: если есть возможность, то дождитесь его, чтобы сориентировать конкретно уже на месте сотрудника нашего.
Дежурный тут же доложил о звонке и полученной информации полковнику Воронову. Тот вызвал к себе начальника отдела уголовного розыска.
– Вот и сюрприз-подарочек нам! Она же сейчас в разработке, ею вплотную занимается Прохоров. Как же так? Не продумали, не доглядели, не просчитали возможные варианты развития событий! Почему негласно охрану не организовали? Вот сами себе дополнительные хлопоты и создали. Собирайте оперативно-следственную группу, обязательно включите Прохорова, и на место, Да, кинолога предупредите тоже. И участкового захватите. Позвоните в Бюро судебным медикам, пусть дежурный эксперт ожидает нашего приезда.
Примерно через час вся группа была у дома на Лесной. Вскрыли входную дверь – в нос ударил характерный запах гниющего тела. Эльза Яновна в одежде лежала на диване, лицом вверх. Правая рука безжизненной плетью свисала вниз, левая зажата в кулак и покоилась на животе. На рядом стоящей тумбочке – таблетки аспирина, парацетамола, сироп от кашля в небольшом пузырьке. С первого взгляда стало понятно, что она мертва. Причем, не первый день. Лицо опухшее, раздуто, зеленовато-серого цвета, потерявшее характерные очертания. В квартире царил порядок, следов борьбы не видно. Группа начала работать, каждый занялся своим делом, Тщательно все осмотрели на наличие «пальчиков», эксперт-криминалист работал не спеша, пристально осматривая каждый уголок комнаты, каждую деталь интерьера квартиры. После осмотра и изъятия необходимых образцов, руководитель группы майор Тяжков обратился к высокому пожилому и седовласому мужчине, тихо и незаметно стоявшему в сторонке, у прохода в комнату и равнодушно взиравшему на все происходящее вокруг. Под коричневой курткой на нем был надет белый медицинский халат, в руках держал медицинские резиновые перчатки. Небольшой саквояж со специальным оборудованием расположился у его ног. Вениамин Валентинович Задонский был дежурным судебно-медицинским экспертом областного Бюро, основной задачей которого была работа в составе оперативно-следственной группы на месте происшествия для решения специфических вопросов, касающихся судебной медицины. По графику не его день, но попросил своего коллегу поменяться с ним: в пятницу, завтра, он с супругой должен кровь из носа попасть на юбилей к своему лучшему другу. Не вопрос. Начальник Бюро не возражал. Он вообще относился к своим коллегам – подчиненным с пониманием, зная всю тяжесть этой профессии. Сам недавно только сел в кресло начальника, до этого длительное время трудился экспертом-практиком.
– Мы все необходимое собрали, осмотрели, запротоколировали. Теперь можете приступать к осмотру трупа. Да, доктор, вот еще что: просьба взглянуть на содержимое карманов ее одежды прямо здесь, на месте – может, что интересного обнаружим.
– Непременно и несомненно все внимательно и тщательно осмотрю, уважаемые и любимые мною товарищи сыщики, – с юмором и улыбкой на лице отозвался эксперт.
– Мы, Вениамин Валентинович, и не сомневаемся. С Вашим опытом работы! И не снятся они по ночам, клиенты эти? – тоже шутливо заметил один из оперов.
– Может, и снятся, только я их стараюсь не замечать, – так же шутливо ответил Задонский. – В принципе, мне абсолютно понятен вопрос, ибо что-то подобное людям нашего цеха приходится слышать постоянно. И вот как отвечу. Вкратце. Несомненно, для большинства простых обывателей специфика нашей деятельности кажется делом жутким, даже страшным и более того, не совсем естественным. И это понятно. Ну как так, только вдумайтесь – резать мертвого человека. А слово морг как воспринимается людьми? Тут я молчу вообще, ибо оно уж точно ассоциируется со страхом и даже загадочностью. И как магнит тянет это неприметное здание любопытных – а что там? А где они лежат? И невдомек, кстати, простому гражданину или гражданке, что работа эксперта значительно шире и многогранней и не заключается только в слове вскрытие. Видимо, и Вам, я почти уверен, нет-нет, да приходят во снах криминальные элементы, от простой шпаны дворовой до матерых уголовников, которых надо изловить и посадить, а не сделано еще ни того, ни другого, – тут он с усмешкой глянул на Тяжкова, как бы подкалывая его. – У каждого своя профессия и, естественно, вот Вам и тематика сновидений, – вновь посмеиваясь, подытожил Задонский. – После такого философского экскурса за дело пора приниматься, – и не спеша приступил к осмотру. Он медленно снял свою куртку, облачился в резиновые перчатки, достал какие-то пузырьки с жидкостями, молоточек, термометр и направился к дивану. Лицо спокойное, без каких-либо эмоций. Взглянул пристально на умершую, замер на мгновение перед ней, сказав: «Хорошо, что личность установлена, не нравится мне работать с неопознанными; столько всего дополнительно нужно описывать и изымать, запутаться можно».