– Вениамин Валентинович Задонский? – спросил его Воронов, строго глядя на хозяина дома.
– Да, он самый. Как все официально и протокольно, не правда ли, Николай Петрович? Знаете мою персону сколько лет, а спросить кто есть кто обязаны. Но это так, будем считать шуткой. Хотя какие шутки… А я ждал вас, не сегодня, так завтра. Мудрая штука – поговорки народные; как веревочке не вейся… Как видите, бежать и скрываться от Вашего зоркого ока не планировал.
– Вот, ознакомьтесь, пожалуйста: это ордер на Ваш арест. А это ордер на обыск. Сейчас подойдут понятые, и приступим, если нет возражений. Понимаем, время позднее, но все это необходимо сделать именно сейчас, не откладывая до утра. Хорошо?
– Возражений нет, валяйте. Дома я один, жена моя сегодня после обеда уехала к матери – она живет на нашей даче; это недалеко, километров двадцать пять будет. Вернется только завтра, ближе к вечеру. Если она вдруг вам понадобится – имейте это в виду. – Затем медленно и устало сел в кресло, откинулся на спинку, вначале руками облокотившись о боковины кресла, потом руки скрестил на груди. Немного помолчав, продолжил, глядя на Воронова. – Каких-либо оправданий от меня ожидать не надо, да я и не собираюсь каяться. Пожил хорошо, на всю катушку, вкусно, ярко, познал и любовь, и радость, и разочарования – не жалею ни о чем. Самое существенное и главное – познал власть над людьми! Весь городской криминалитет, да и не только – пожалуй, весь город, был у меня вот тут, – и он показал сжатую в кулак крепкую руку. – Понял так же, что продажнее чиновников людей не бывает. Это помогало и еще как! Создал и выпестовал своими руками такую организацию – гранит! И все у вас под носом. Ха-ха, вот так то! И все незаметно от Вас! Вам и не снилась такая организованность, сплоченность и боевитость моих ближайших помощников и простых пацанов. Но и такие, как я, тоже ошибаются, и ошибки эти роковые. За них приходиться платить. Если бы один придурок сделал все так, как было ему предписано – не вышли бы на меня. Никогда. Уверен. Попытался я исправить его глупость, естественно, понимая всю полноту риска этого предприятия – и… засветился, погорел! Вот это обидно. Вот такие пироги!
Николай Петрович, заложив руки за спину, неспешно прошагал по комнате, изредка бросая взгляд на сидевшего с безучастным видом Задонского. Комната чисто убрана, обставлена хорошей дорогой импортной мебелью, На стене висят книжные полки, буквально заваленные книгами. В большой мебельной горке, растянувшейся практически на всю длину стены, помимо посудного отдела с фужерами, рюмками, стаканами, графинами – еще один огромный шкаф, тоже с полками: на них тоже книги – книги… Литература в основном представлена художественными произведениями. Отдельный стеллаж заставлен специальными медицинскими справочниками, учебниками, методичками, пособиями. Основу составляет, конечно же, судебная медицина. Часть литературы новая, иные книги уже с изрядно потертыми обложками. «Да, квартира хорошая, обставлена со вкусом. А ковер какой – чистая шерсть, идешь по нему и шагов своих не слышишь. Хозяин явно читающий, да и хозяйка, видимо, тоже. Только вот глава семьи явно не той тематикой в литературе заинтересовался», – размышлял Воронов. Обратил внимание Воронов вот еще на что: нет той кричащей и яркой, бросающейся в глаза, безвкусицы и безликой роскоши, которую он не раз видел у граждан-товарищей из криминального сообщества, где кругом, куда ни кинь взор свой, увидишь золотые и бронзовые изделия антиквариата, а на стенах подлинники гениальных мастеров-художников прошлого. Здесь же нет даже намека на такую пошлость. Отойдя от книжных запасников, присел на диван напротив Задонского.
– Вот мне в голову какая мысль пришла, – проговорил Воронов. – Вы же врач по профессии, давали на выпуске из института «Клятву Гиппократа», в частности, должны руководствоваться знаменитым его наказом, данным своим коллегам – «Primum non nocere!». Вроде правильно я произнес знаменитую врачебную фразу? Если ошибся – поправьте меня. «Прежде всего не навреди». Или уже забыли? Конечно, по сути дела, Вы не лечащий врач и больными не занимаетесь и уж кому вредить то – пациентов тю-тю. Но пациенты, в переносном, конечно, смысле и в контексте сказанного выше – это проведенные Вами экспертизы и исследования. Может быть, и не совсем удачное сравнение и выглядит примитивно, но ведь это так! Есть здесь и обратная сторона медали: каждый раз, выполняя ту или иную конкретную работу, Вы давали подписку, что не будете отказываться от дачи заключения или уж тем более, давать заведомо ложное! Вдумайтесь только! А Вы? Вы, Вениамин Валентинович, предали саму профессию врача и уже совершили тем самым главное преступление! – сказано это было с явным раздражением и волнением в голосе.