– Давай помогу – кричит он.
– Сиди, там.
В этот момент где-то вдалеке раздаются полицейские сирены. Я замираю, потом резко хлопаю крышкой багажника, но она отскакивает вверх. Кажется, сирены близко. Я быстро сажусь в машину, завожу двигатель, нажимаю на газ.
– Дверь – кричу ему, резко разворачиваю машину, снося деревянный забор.
В машине начинает играть музыка, какое-то старье. Я хочу выключить, при этом мне нужно сдать назад, слышно сирены.
Переключаю передачу, газую, снова переключаю, давлю на газ, машина едет вперед по ухабистой проселочной дороги. Я нажимаю на магнитолу, хочу выключить, но вместо этого сменяется трек. Та музыка была лучше.
– Выключи – кричу я ему.
А он не слышит или делает вид, что не слышит.
Я кручу руль, машина прыгает на проселочной дороги. И вдруг передо мной появляется полицейская машина, я резко торможу, они тоже. Обе машины на инерции слегка врезаются друг в друга.
– Попали – говорит он.
Это еще посмотрим. Я резко включаю заднюю, отъезжаю. Поворачиваю руль вправо и резко давлю на газ. Машина подпрыгивает, я слышу, как мы задеваем дном, снова прыжок из багажника падает труп. Полицейские выскакивают из машины, краем глаза я вижу, как они тянутся к кобуре, но мы их проезжаем.
На следующей кочки, багажник закрывается. Он начинает кашлять.
– Говори – кричу я ему.
Он кашляет.
Снова кочка.
– Говори!
– Что!
– Просто…
Я не успеваю закончить фразу, впереди трасса. Я резко торможу перед ней, потом так же резко газую направо.
– Просто говори – кричу я ему.
– Что?
Сзади совсем близко сирены.
– Откуда они взялись?
Я давлю в пол, кажется, что машина уже взлетает, а он вроде засыпает.
– Леша! – кричу я.
– Да – отвечает он.
– Мне сложно вести, говори мне как.
Он чуть приподнимает на сиденье, трясет головой.
Впереди Камаз, я резко выруливаю на встречную полосу. Встречка.
– ААА – кричу я, сильнее нажимая на газ.
Машина ускоряется, я прижимаюсь к Камазу, проскакиваю, возвращаюсь на свою полосу.
Он смотрит назад.
– Машина ментов слетела – говорит он.
Я выдыхаю, но не сбавляю газ.
– Что дальше? – кричу я.
– Заворачивай в первую деревню – говорит он.
– Зачем?
– Раньше деревни соединялись по другой трассе, по проселочной, там точно не будет полиции.
– Откуда ты знаешь?
– Я искал на ней золотые монеты.
– Чего?
– С другом искал золотые монеты.
– Ерунда
– Серьезно, там раньше помещики ездили, очень много золота оставили. Вот щас будет табличка, на ней поворачивай.
И я повернула в первую попавшеюся деревню, но как позже я узнала, это была не деревня, а небольшой городок, как американская провинция, только в отличие от них, в этом городке не было работы, не было нормальных магазинов, а небольшая бутылка колы стоила почти сто рублей.
Да мне пришлось остановиться, нужно было купить себе лимонаду, а ему я купила пиво.
– Зачем? – спросил он, когда я подала ему бутылку.
– Нужно слегка остановить кровь. В пиве сахар, который сгущает кровь и алкоголь, который тоже сгущает.
Я купила марлю и перекись, вылила всю бутылку на марлю и дала ему. Он не сразу, но положил мокрую марлю на рану.
Мы двинулись дальше, от пива его начало клонить в сон. Об этом я не подумала
– Расскажи мне что нибудь.
– Что?
– Хоть что. Пойми уснешь, умрешь.
– Врятли, мне уже лучше.
– Один певец тоже получил пули в живот, при этом он прошел несколько дворов до своих, был в сознание и все такое, а потом умер.
– Это ты про Круга?
– Да. Ты может сейчас не чувствуешь этой боли, но спать нельзя. Твой организм пытается избавиться от пули и раны, но если не получится, он начнет режим самоуничтожения.
– Режим самоуничтожения? Зачем?
– Откуда мне знать, но организм так делает.
– Я всегда думал, что он наоборот пытается сохранить жизнь.
– Нет, он включает режим самоуничтожения.
– Зачем?
– Да откуда мне знать, лучше расскажи про свою книгу. Какой там сюжет?
– Ты серьезно?
– Да давай.
– Полностью.
– Конечно.
– Только не смейся.
– Ладно.
Он снова привстает на сиденье.
– Значит так – говорит он – Сюжет этой книги был навеян Балабановым.
– Кем?
– Алексей Балабанов – самый крутой российский режиссер.
– Не знаю
– Брат – смотрела?
– Это чернуха.
– Чернуха? Останови машину, я выйду, не хочу ехать с человеком, который считает культовый фильм чернухой.
– Ну не чернуха, я так выразилась. Там сплошное насилие и пошлость.