- Господин директор говорит,- переводил секретарь,- что два дня назад обвалилась одна из стенок канала. Начат ремонт. Но ваш док очень широк, и теперь он по каналу не пройдёт. Придётся вам плыть вот так!
И секретарь показал на стену. На стене висела карта, на ней были нарисованы два океана, две Америки - Северная и Южная - и два пути из одного океана в другой: один путь короткий, через канал, и второй длинный-предлинный, вокруг Южной Америки.
- Да вы что? - сказал папа.- Это же лишний месяц. Нас ждут - надо ремонтировать корабли.
Директор открыл ключом очередную бутылку: клак!
- Бу-бу-бу…
- К сожалению, ничем не можем помочь! - перевёл секретарь.
Говорить по радио с моряками пришло много людей. Их провели в комнату, где были кабины с микрофонами и где все стены были обиты картонными листами с дырочками. Здесь было тихо. Загудел гудочек, замигали лампочки, и передача началась.
- Ваша очередь первая! - сказала женщина в форме и провела маму с Герасимом в кабину.- Время - пять минут.
В кабине стоял микрофон, а на стене висели часы с секундной стрелкой и громкоговоритель.
- Вызываем буксирный теплоход «Илья Муромец»,- сказал громкоговоритель.- Слушайте нас, капитан Соколов! С вами говорят ваша жена и сын. Передаём микрофон семье.
Мама подтолкнула Герасима.
- Здравствуй, папа! - сказал Герасим.
- Здравствуй, Герасим! - ответил громкоговоритель папиным голосом.- Ну, как твои дела?
- Ничего.- И Герасим рассказал папе про Алевтину Прокофьевну, про тетрадь и про то, как мама лечила медведя.
- А у тебя как?
- Плохо. Понимаешь, большие неприятности. Можем задержаться на месяц. Не пролазим в канал. Док не влезает. Что делать - ума не приложу.
- А ты придумай!
- Надо придумать.
- Постарайся!
- Постараюсь.
Секундная стрелка бежала по циферблату, от пяти минут осталось совсем немного.
- Здравствуй, Алёша! - тихо сказала наконец мама.
На берегу канала стояла толпа. Чёрные и коричневые люди в пёстрых одеждах собрались в тени домов и ждали, когда поведут док.
На балконе своей конторы, под громадным зонтом, сидел в кресле директор. Рядом с ним стоял секретарь.
Буксиры подали на док канаты. Док выбрал свои якоря.
- Начинаем затопление! - скомандовал папа, и матросы на доке полезли внутрь, к насосам и кранам.
Там они открыли краны, через которые в пустые коробчатые стены поступает вода. Но на этот раз они открыли краны только с одной стороны, и вода, с шумом хлынув в одну из стенок, начала наклонять док. Одна стенка поднималась, вторая всё глубже уходила в воду, док качнулся и лёг набок. Теперь он был похож на огромную спичечную коробку, поставленную на ребро. Ширина его сразу уменьшилась в два раза. Толпа, поняв, в чём дело, радостно загудела.
Буксиры стали опять - два впереди, один сзади, натянули канаты, док качнулся и тронулся с места. Высокая серая громада двигалась мимо белых домов, мимо набережной с пальмами. Чёрные капли стекали с огромного, как футбольное поле, задранного вверх днища.
- Бу-бу-бу! Просто удивительно,- сказал директор и ушёл с балкона, а секретарь побежал звонить по телефону, чтобы этих выдумщиков пропускали повсюду без очереди.
Папа стоял на капитанском мостике и смотрел в небо. Над буксиром плыли облака. Они были похожи на ракеты, на сумчатых животных, а одно облако было похоже даже на телефон. Папа вспомнил: Герасима и вздохнул.
Огромный док - целый остров на боку - плыл по каналу.
МОРЯК ИЗ КЕРАЛЫ
Капитан Каушик стоял около трапа, по которому только что сошли с катера пассажиры, и терпеливо слушал, что говорит ему чиновник пароходной компании.
- Мы не для того доверили вам судно, чтобы вы бесплатно перевозили на нём разных оборванцев,- говорил чиновник. Он был в наглухо застёгнутом мундирчике, стоячий воротничок врезался в шею. Чиновнику было жарко и душно, но порядок есть порядок, и он продолжал выговаривать капитану.
Зелёная океанская вода в гавани медленно поднималась и опускалась. За молом с глухим пушечным грохотом разбивались волны. Привязанный к причалу катер шевелился.
«Он совсем как живой, ему тоже скучно слушать нравоучения»,- подумал Каушик.
Капитан родился на самом юге Индии в штате Керала. Там жарко и влажно, каждые четыре месяца зреют кукуруза и соя, а дерево гевея, если надрезать её кору, круглый год даёт белый тягучий резиновый сок.
Каушик жил в деревне с отцом и матерью и помогал им на маленьком поле, на клочке коричневой земли, как губка, пропитанной влагой. А потом, когда отец и мать неожиданно один за другим умерли, староста деревни отвёз его в город Кочин, сказав, что везёт к дяде.