Александр Тургенев в своих «Записках» замечает: «Безбородко был… предан сладострастию, женщин любил до исступления, и кто бы поверил, увидев Безбородко, что он с наружностью уродливого квазимода хотел нравиться прекрасным женщинам и даже уверял себя в том, что они его любят». Что верно, то верно, граф был безобразен собой, однако отсутствие привлекательности он восполнял толстым кошельком и поэтому никогда не знал отказа.
Безбородко был щедр к тем, кто отзывался на его чувства. Например, заезжей итальянской актрисе после мимолетной встречи он подарил 40 тысяч рублей, за что получил выговор от государыни, а некой танцовщице Ленушке, только отношениями с Безбородко и прославившейся, преподнес целиком небольшой город, приносящий 80 тысяч рублей годового дохода, и дом в Петербурге стоимостью 300 тысяч рублей. А ее мужу исходатайствовал чин действительного тайного советника. Что характерно, муж принял чин с благодарностью.
Словом, когда притязания Безбородко обозначились со всей очевидностью, ни у кого уже не было сомнений относительно дальнейшей судьбы Лизаньки Урановой. Ей завидовали, а кое-кто как будущей фаворитке всесильного вельможи уже оказывал подобающие знаки внимания. Тем большее волнение вызвала весть, что молодая актриса отказала Безбородко. Общество пребывало в недоумении. «Лизанька ни на какие обещания графу не поддается», — писал из Петербурга Григорию Потемкину в действующую армию его секретарь Михаил Гарновский. Непосредственную причину этого знали очень немногие, хотя, в сущности, догадаться о ней было нетрудно.
Лиза любила другого — актера Силу Сандунова. Это был замечательный в своем роде человек. Современники называли его русским Бомарше — Сандунов не только был прекрасным актером, но и слыл большим остроумцем, его шутки гуляли по петербургским и московским гостиным. Он происходил из грузинских дворян Зандукели (Сандунов — русская трансформация грузинской фамилии), получил, как и его старший брат[22], хорошее образование и в начале жизни, вовсе не помышляя об актерской стезе, поступил служащим в Мануфактур-коллегию. Однако случайное посещение театра все переменило: Сандунов стал бывать на всех без исключения спектаклях, читать пьесы и в конце концов поступил в труппу московского Петровского театра антрепренера Михаила Медокса, где сразу занял одно из ведущих мест. Спустя некоторое время его пригласили в труппу Большого Эрмитажного театра.
Знакомство с Лизанькой, которая была младше его, как минимум, на шестнадцать лет, состоялось, когда она еще воспитывалась в училище. Довольно быстро состоялось объяснение, и решено было, что свадьба состоится, как только девушка закончит обучение. Но ухаживания Безбородко поломали влюбленным все планы. Объявить о своей любви открыто они теперь не могли. Граф не оставлял попыток сломить сопротивление актрисы, присылал ей дорогие подарки, и это было бы воспринято, как вызов.
Впрочем, затаиться влюбленным не удалось. Театральная дирекция, желая угодить Безбородко, начала притеснять строптивую Уранову. Императрице стали доносить, что Лизанька стала ленива, не слушается начальства, а за этим могли последовать какие угодно кары. К примеру, звезда русской сцены Василий Каратыгин попал в каземат Петропавловской крепости только за то, что не встал при появлении директора театра. Положение влюбленных казалось безвыходным. Сандунова стали посещать мысли о самоубийстве.
Тургенев пишет: «Все начальствовавшие при театре старались всячески вельможе содействовать в успехе, и ничто не могло преклонить молодую девушку удовлетворить желаниям Безбородко. Удивлялся Безбородко; не менее его дивился главный начальник театра Соймонов твердости Елизаветы Степановны[23], и когда она привезенные ей Безбородко 80 тысяч руб. ассигнациями, в присутствии его и Соймонова, бросила в камин, в котором представительная монета превратилась в пепел, Соймонов и Безбородко остолбенели… Но скоро они… дознали, что Елизавета Степановна страстно влюблена в актера Силу Николаевича Сандунова и расположена просить у государыни дозволения вступить с Сандуновым в брак. Тот же день, как Безбородко и Соймонов открыли тайну, Силу Сандунова посадили в кибитку и послали в Херсон к вице-адмиралу Мордвинову для употребления Сандунова на службу и строжайшего за ним надзора». По другой версии (более близкой, судя по всему, к истинному ходу событий) Сандунова просто уволили из театра, однако же после его обращения к императрице разрешили сыграть напоследок бенефис.
22
Его старший брат Николай Николаевич Сандунов (1768–1832) стал профессором юриспруденции Московского университета и обер-секретарем правового департамента Сената. Знаменитый бытописатель М.И.Пыляев в книге «Старая Москва» приводит забавный анекдот: «“Что-то давно не видать тебя?“ — говорит актер брату своему. “Да меня видеть трудно, — отвечал тот, — утром сижу в Сенате, вечером дома за бумагами. Вот твое дело другое, каждый, когда захочет, может увидеть тебя за полтинник”. — “Разумеется, — говорит актер, — к вашему высокородию с полтинником не сунешься“».